1945 год ссср на берлин. Битва за Берлин: завершение Великой Отечественной войны
ШТУРМ БЕРЛИНА
Последняя операция Великой Отечественной войны при ближайшем рассмотрении превращается в настоящий клубок загадок и противоречий, причем ниточки из этого клубка тянутся и в далекое будущее, и в прошлое. В рамках исторических альтернатив нам следует рассмотреть несколько основных вопросов. Нужно ли было вообще штурмовать Берлин? Если все-таки нужно, то когда и как это следовало делать? Чтобы найти ответы на эти вопросы, нам придется рассмотреть предысторию штурма, причем начнется это рассмотрение отнюдь не в Ставке Сталина, а в штабе генерала Эйзенхауэра.
Дело в том, что из всей большой тройки Уинстон Черчилль больше Рузвельта и Сталина, вместе взятых, думал о политике и о послевоенном устройстве Европы. Именно он постоянно носился с различными идеями, противоречащими предварительным договоренностям. То ему хотелось высадиться на Балканах, чтобы отрезать Красной Армии путь в Центральную Европу, то ему хотелось захватить Берлин... Вот об этом и стоит поговорить. С подачи Черчилля фельдмаршал Алан Брук, начальник Имперского Генерального штаба, начал рассматривать
варианты стремительного броска английских войск к Берлину, хотя всерьез планы подобных операций не разрабатывались. Да и некому было командовать стремительным броском. Британский командующий фельдмаршал Монтгомери был известен своей патологической методичностью и полнейшей неспособностью к стремительным решениям и действиям. Вот если бы Черчилль решил поговорить с американским генералом Паттоном, тогда, глядишь, история могла пойти и по другой колее. Кстати, вот вам еще одна возможная альтернатива - попытка союзников захватить Берлин.
Впрочем, главнокомандующий войсками союзников в Европе генерал Эйзенхауэр отказался даже рассматривать подобные авантюры. Однако слухи о намерениях англичан вполне могли дойти до Сталина, и тогда его реакцию предсказать было совершенно несложно. Будем брать Берлин! Увы, ни на что более разумное бывший семинарист не был способен органически. После этого неизбежно вставал следующий вопрос: как брать? И здесь мы просто вынуждены более детально рассмотреть события, непосредственно предшествовавшие Берлинской операции, точнее - Висло-Одерскую операцию Красной Армии.
Эта операция примечательна во многих отношениях. Прежде всего, мало кто об этом задумывался, но совершенно не исключена вероятность, что именно ход боев в междуречье Вислы и Одера и их результаты раз и навсегда отшибли у союзников желание связываться с Советским Союзом. Неспроста ведь все последующие свои расчеты англо-американские вояки строили исключительно на использовании некоего чудо-оружия, которое поможет им победить проклятых большевиков, но при этом даже не заикались о развязывании обычной войны. Висло-Одерская операция показала во всем блеске реальную мощь Красной Армии и ее главной ударной силы - танковых войск. Причем то, что в ходе операции полководцы, скажем деликатно, не блистали свежими идеями, придавало особенную убедительность ее результатам. Это была чудовищная сила, смявшая хваленый вермахт, словно дорожный каток тряпичную куклу.
Поскольку события 1945 года имели несколько возможностей свернуть на альтернативную колею, мы просто вынужденно откажемся от привычной схемы построения главы: интродукция и далее альтернатива. Сейчас мы будем выделять альтернативные варианты развития событий курсивом, так как нам придется снова и снова возвращаться в реальность.
Стратегическая ситуация перед началом Висло-Одерской операции была кристально прозрачной. Красная Армия имела три плацдарма за Вислой, с них и следовало ожидать ударов. Во всяком случае, известный немецкий историк и бывший генерал Тип-пельскирх пишет о том, что немецкое командование предвидело это, но просто не имело достаточно сил для парирования этих ударов. Не знаю, не знаю... Если вспомнить Сталинградскую битву, там места нанесения решающих ударов и перспектива окружения армии Паулюса были тоже совершенно очевидны, но почему-то никого из немецких генералов озарение не посетило. А вот насчет «не достаточно» Типпель-скирх совершенно прав. Хотя и здесь он не может удержаться от того, чтобы не рассказать басню о «десятикратном» превосходстве Красной Армии в живой силе. Судя по всему, у генерала имели место определенные нелады с арифметикой - обычная болезнь битых полководцев. Если наши генералы в 1941 году насчитали у немцев «втрое больше танков», то сейчас наступил черед немецких заниматься умножением и делением. Численность немецких войск Типпель-скирху была прекрасно известна, и если поверить его вычислениям, то получится, что против несчастной Группы армий «А» было собрано вообще все, что имела Красная Армия на Восточном фронте. Между Типпельскирхом и генералом фон Бутларом даже разгорелся жаркий научный спор: а в 10 или все-таки в 11 раз превосходила наша армия ихнюю?
В танках вот семикратное превосходство мы имели, что было, то было. Но кто же в этом виноват? Кто мешал немцам свою промышленность раскрутить на полные обороты? Я уже не раз писал, что подобные оправдания - это попросту жалкие увертки. В этом и заключается искусство полководца, чтобы в решающий момент в решающем месте сосредоточить превосходящие силы. А если государство и промышленность могут дать ему эти превосходящие силы, сей факт говорит лишь о преимуществах данного государства и о том, что не следует пытаться воевать с ним.
Впрочем, не все чисто и с нашей историей. Чего стоит одно только утверждение «Военной энциклопедии» о 500-километровой глубине оборонительных сооружений немцев между Вислой и Одером. Сразу становится понятным, почему у них танков не хватало: вся Германия денно и нощно рыла окопы и траншеи. Правда, если верить карте, помещенной в том же втором томе СВЭ, при всем старании между Вислой и Одером никак не получается намерить больше 350 километров расстояния. Может, наш Генштаб мерил расстояние от низовьев Одера до верховьев Вислы? Тогда может получиться даже побольше.
Но расстояния сыграли свою роль в этой операции. В годы Второй мировой войны предельная глубина операций определялась наличием или отсутствием системы снабжения наступающих войск. Но даже американцы, имевшие просто фантастическое количество автотранспорта, не могли позволить себе выходить за определенные рамки. Например, немцы не раз писали о том, что именно проблемы со снабжением погубили в конечном итоге армию Паулюса под Сталинградом и немецкие войска на Северном Кавказе. Самое любопытное, что в данном случае они не так уж и неправы. Это американцы могли позволить себе забрасывать снабжение для XIV воздушной армии в Китай по рискованному маршруту через Гималаи, тратя четыре тонны бензина на то, чтобы доставить пятую к самолетам генерала Ченнол-та. Но не более! Снабжать подобным образом наступающие армии Паттона и Брэдли не могли даже они. Поэтому практически все армии после рывка примерно в 500 километров были вынуждены останавливаться для перегруппировки и подтягивания тылов, даже если сопротивление противника отсутствовало в принципе.
Впрочем, вернемся в январь 1945 года на берега Вислы. По той причине или иной, но советское наступление началось 12 января. 1-й Белорусский фронт маршала Жукова наносил удары с Магнушев-ского и Пулавского плацдармов, а 1-й Украинский маршала Конева - один, но гораздо более мощный, с Сандомирского плацдарма. Силу этого удара можно легко представить, если вспомнить, что в нем участвовали 8 общевойсковых и 2 танковых армии, а также 3 отдельных танковых корпуса. Приятно и легко описывать подобные операции. В них нет никаких изощренных маневров, никаких тонких замыслов. Главную идею можно характеризовать двумя словами: темп и мощь!
Первыми в наступление пошли войска маршала Конева, началась Сандомирско-Силезская операция. Прорыв осуществлялся в пределах полосы протяженностью 40 километров силами трех армий. Войска фронта имели глубокое оперативное построение, но при этом на участке прорыва даже в первой полосе Конев создал подавляющее превосходство над противником. Всего же на Сандомирском плацдарме было сосредоточено почти 12 ООО орудий и более 1400 танков, и вся эта сила обрушилась на XLVIII танковый корпус немцев. После мощной артподготовки в атаку пошла пехота, и уже через пару часов главная полоса обороны противника была прорвана. Во второй половине дня в бой были брошены 3-я и 4-я гвардейские танковые армии, и немецкая оборона просто развалилась.
А где же в это время были немецкие резервы? Тут нам следует поблагодарить Гитлера. Практически все генералы пишут, что по его требованию резервы были расположены вплотную к линии фронта, поэтому они попали под огонь артиллерии и бомбовые удары и были изрядно потрепаны к тому моменту, когда им следовало вступить в бой. Но лишь Гудериан раскрывает еще один маленький секрет. В распоряжении Группы армий «А» имелось всего 12 танковых и механизированных дивизий. Однако все они были равномерно распределены вдоль линии фронта. Немцы не создали ни одного ударного кулака. Кто это приказал? Не известно. Однако Гудериан, видимо, сохранивший какие-то ошметки честности, в данном случае не пытается взвалить вину на Гитлера, из чего можно сделать вывод, что постарался либо немецкий Генштаб, либо кто-то в Верховном командовании.
Через два дня в наступление перешел 1 -й Украинский фронт. И вот здесь мы сталкиваемся с первой из загадок Висло-Одерской операции. Конфигурация фронта просто наталкивала на мысль одновременными ударами с Магнушевского и Сандомирского плацдармов окружить LVI танковый и XL1I армейский корпуса немцев, которые уже находились в мешке. Еще одна небольшая альтернатива. Однако этого не произошло. Почему? Может, все-таки рассказы о, мягко говоря, не лучших отношениях между Жуковым и Коневым не лишены оснований? Ведь оба фронта даже не попытались создать очередной котел, а дружно устремились на запад, словно бы не замечая друг друга. Более того, 69-я армия Жукова ударом с Пулавского плацдарма вышвырнула немцев из котла, который мог возникнуть сам собой, даже против воли командующих. В чем заключался смысл наступления с крошечного пятачка Пулавского плацдарма, не понятно, ведь это наступление не имело никакого тактического и оперативного значения. Хотя, с другой стороны, оба полководца не были замечены в гениальных решениях, и как ни старается А. Исаев пропиарить Жукова, если внимательно прочитать все им написанное, книги Исаева доказывают именно полную бездарность маршалов.
Организованное сопротивление немцев прекратилось на второй день боев, и наступление перешло в стадию преследования. Это еще может отчасти объяснить отказ от попыток создать кольцо окружения. Зачем зря тратить время на хитрые маневры, если можно использовать второе преимущество танковых войск - ударную мощь? Но даже ей надо было пользоваться умело. Тяжелый каток танковой армии вполне может превратить в тонкий блин все дивизии, оказавшиеся на его пути, нужно лишь правильно его нацелить и обеспечить возможность движения прямолинейного и безостановочного. А вот с этим у наших генералов постоянно возникали проблемы. Кстати, прямолинейность все-таки имела права на существование. Если мы сравним состав немецкой 9-й армии, принявшей на себя главный удар, на начало января и конец этого же месяца, то выяснится, что в ней не осталось ни одной из первоначально числившихся дивизий. Все, что попало под лобовой удар Жукова и Конева, погибло.
Гитлер во всем обвинил, естественно, своих генералов и принялся лихорадочно перетасовывать командующих армиями и корпусами. Первым полетел со своего поста командующий Группой армий «А» генерал-оберст Гарпе, за ним последовали и другие генералы. Кажется, в январе 1945 года были сменены все командующие группами армий и армиями, действовавшими в Польше, но положение этим исправить было невозможно.
Наступление 1-го Белорусского фронта началось 14 января и сначала развивалось не столь успешно. Продвижение в первый день наступления составило не более 3 километров, но потом немцы просто не выдержали. Как мы уже упоминали, у них не хватало ни сил на линии фронта, ни резервов. После уничтожения главных сил 9-й армии танки Жукова также устремились далее. Наконец-то наши танкисты перестали равняться на пехотные дивизии и начали действовать самостоятельно. Они опережали пехотные дивизии на 30-50 километров, временами этот разрыв мог достигать 100 километров, и тогда сразу вспоминаются действия Гудериана и Роммеля.
Наши историки как-то этого не замечают, но тот же Гудериан признает, что примерно к 19 сентября немецкий фронт в Польше перестал существовать, как это было в прошлом году в Белоруссии. Поставленная планом операции задача выйти на рубеж Жихлин - Лодзь - Радомско - Ченстохова - Ме-хув была выполнена на шестой день вместо двенадцатого по плану. При этом линия наступления обоих фронтов постепенно отклонялась к северу в Померанию. Если посмотреть на карту, то можно усмотреть некоторые параллели с операцией «Гельб». Точно так же отрезалась крупная группировка войск противника, которая находилась в Восточной Пруссии. Единственная разница заключалась в том, что немцы не стали выстраиваться на плацу, чтобы организованно сложить оружие, а попытались отбиваться.
Но вот здесь начинается новая порция непонятных моментов. 1 -й Белорусский фронт окончательно поворачивает на север и вместо движения на Берлин вламывается в Померанию. Формальное объяснение этому имеется. Немцы создали здесь ударную (якобы) группировку, которая угрожала флангу фронта, и требовалось сначала разгромить именно ее. Но даже сам генерал Раус, командовавший этим пародийным наступлением, честно пишет, что у него не было никаких сил. Улавливаете тонкость? Не «не достаточно», а вообще «никаких». Его собственные слова: «10 дивизий, имеющих 70 танков». На таком фоне грозно выглядит даже свежесформированная танковая дивизия «Клаузевиц», имевшая, подумать страшно, целых 12 танков и 20 самоходок. Есть один хороший пример эффективности подобных контрударов. Типпель-скирх и фон Бутлар пишут о попытке немецкой 4-й армии выскочить из Восточной Пруссии. Но просмотрите внимательно все наши издания, начиная все с той же старой СВЭ и кончая вполне современными выпусками «Фронтовой иллюстрации». Нигде нет ни слова об этом «прорыве». Он не отражен ни на одной карте. История, как мы уже не раз говорили, любит злые штуки. В 1941 году немцы даже не подозревали, что участвовали в великом танковом сражении под Ровно и Бродами, а в 1945 году Жуков и Рокоссовский, сами того не заметив, отразили удар дивизий генерала Хоссбаха. Так что подобное объяснение следует рассматривать именно как формальное.
В качестве последней меры германское командование переименовало Группу армий «Центр» в Группу армий «Север», а Группе армий «А» присвоило название Группы армий «Центр». Но даже это не помогло остановить советские танки.
Тем временем всесокрушающий вал советских танков продолжал катиться по направлению к Одеру. 1-й Белорусский фронт форсировал реку Варту, обошел город Познань, объявленный очередным «фестунгом», и продолжил наступление, хотя теперь его авангардом оставалась только 1-я гвардейская танковая армия. Кстати, приведем отрывок из воспоминаний командующего 1-й гвардейской танковой армией, который лучше всего характеризует изменение взглядов советских командиров и доктрины Красной Армии: «На пятый день наступления 11-й гвардейский корпус А. X. Бабаджаняна, с боями преодолев около 200 километров, подошел к реке Варта - шестому рубежу немецкой обороны. В том месте, куда вышла передовая бригада Гусаковского, Варта текла строго на север. Потом у города Коло она круто сворачивала на запад и, дойдя до Познаньского меридиана, снова направлялась на север. Я приказал Бабаджаняну и Дремову обойти вражеские резервы, сосредоточенные в восточном колене реки, и взять в клещи познаньско-варшавскую автостраду. Форсировав Варту и оставив немецкую группировку на фланге за рекой, оба корпуса устремились на Познань. Вражеская группировка в этих условиях оказалась обреченной на бездействие. Она уже не могла воспрепятствовать дальнейшему продвижению наших войск».
Обратите внимание на окончание цитаты. Если бы так наши танковые генералы действовали в 1944 году, не связываясь с уничтожением каждого изолированного опорного пункта!
Уже 22-23 января войска 1-го Украинского фронта вышли к Одеру и на ряде участков форсировали его. Но и этот фронт потерял одну из своих танковых армий, которой пришлось повернуть на юг, чтобы решить исход боев в Силезии и вокруг Кракова. К 3 февраля на Одер в районе Кюстрина вышли и войска 1-го Белорусского фронта. Они также форсировали реку и создали небольшой плацдарм. Одер тоже не стал серьезным препятствием для танкистов Катукова.
Вот что писал командарм: «Комбриги решили форсировать реку совместно. Они подтянули к берегу САУ, реактивные установки и всю остальную артиллерию. После массированного огневого удара по позициям противника на противоположном берегу цепи мотострелков спустились на лед. Быстро переправившись через реку, они при поддержке артиллерии с восточного берега сбили мелкие заслоны гитлеровцев и захватили плацдарм 5 километров по фронту и 4 километра в глубину. Мотострелковые батальоны вышли на рубеж Рейтвейн - Вуден.
Получив сообщение, что Гусаковский и Федорович форсировали Одер, я приказал А. X. Бабаджаняну перебросить на помощь передовым отрядам все силы корпуса, наладить переправы и расширить плацдарм. Но по паромной переправе успели перейти на плацдарм только семь танков из бригады Гусаковского. Дело в том, что я получил новый приказ: армия перебрасывалась в Восточную Померанию, в район севернее города Ландсберг (Гурово-Илавецке). Ей ставилась новая задача».
Ha этом завершилась Висло-Одерская операция, которая стала одной из крупнейших по размаху за всю войну. Как мы уже говорили, в ней в полной мере проявились те качества танковых войск, о которых мечтали до войны Фуллер, Лиддел-Гарт, Тухачевский и другие. Мобильность позволяла танкам преодолевать немыслимые для пеших армий расстояния, а огневая мощь и броня делали бессмысленными попытки сопротивления тыловых подразделений и собранных с бору по сосенке скромных резервов. Стальной каток подминал под себя все, что встречалось на его пути. Пехоте оставалось лишь пожинать плоды побед танкистов и заниматься ликвидацией разрозненных очагов сопротивления типа Познани, Шнейдемюля и тому подобных. Главным вопросом оставалось обеспечение наступающих танковых корпусов всем необходимым снабжением и в первую очередь - горючим.
Вот здесь мы и подошли к самому интересному вопросу Висло-Одерской операции, ее альтернативному варианту. А существовала ли возможность, не останавливаясь, продолжить наступление дальше прямо на Берлин? Ведь это позволило бы избежать кровопролитных боев за Зееловские высоты и затяжных боев в самом городе. Увы, здесь следует дать достаточно категоричный ответ: «Нет!» Прежде всего, в ходе операции советские войска продвинулись в глубь территории противника на расстояние около 400 километров, что для армейских систем снабжения того времени было пределом. Даже вермахт в идеальных условиях блицкригов 1940-1941 годов в таких случаях делал остановки, чтобы привести в порядок войска и подтянуть тылы. А тыловые службы Красной Армии, к сожалению, даже в самом конце войны отнюдь не походили на отлаженную машину. К тому же, как мы видели, наступление потеряло свою пробивную силу. Две танковые армии были отвлечены на другие направления, а две вышедшие к Одеру понесли некоторые потери и, соответственно, не обладали прежней мощью. Поэтому сделать рывок еще в 100 километров и завязать бои в самом Берлине - это явно превышало их возможности.
И все-таки остается одно «но». Читая воспоминания Катукова, невозможно отделаться от впечатления, что его армия и армия генерала Баданова после форсирования Одера могли продвинуться немного дальше. Ведь ширина Зееловских высот невелика, не более 10 километров. В тот период оборонять этот рубеж было просто некому. Я напомню, что 9-ю армию, занимавшую этот участок фронта, немцам пришлось формировать заново, все ее дивизии до последней полегли на Висле, и никакого серьезного сопротивления она оказать не могла. Вообще-то ничего подобного в истории войны найти невозможно: за три недели полностью сменился состав целой армии!
Поэтому если бы генералы Катуков и Баданов продвинулись всего на 15-20 километров дальше, даже передав потом свои участки подошедшим пехотным армиям, в нашем распоряжении был бы полноценный плацдарм, а не Кюстринский пятачок, а немцы потеряли бы свою главную полосу обороны. Кстати, Жуков все это понимал, потому что в приказе от 4 февраля потребовал, чтобы 5-я ударная армия расширила плацдарм до 20 километров по фронту и до 10 километров в глубину. Задачу облегчало то, что командование немецкими войсками на рубеже Одера было возложено на великого полководца Генриха Гиммлера. Вдобавок именно в эти дни Гитлер затеял Балатонскую операцию, после которой Панцерваффе окончательно прекратили свое существование. Но главное было сделано - последние остатки немецких танковых частей и соединений оказались связаны на другом участке фронта, и противопоставить 1-й и 2-й гвардейским танковым армиям немцы не могли ничего.
Если бы Зееловские высоты были заняты ударом с ходу, немцам просто нечем было их отбивать. Состояние немецких войск в тот момент лучше всего характеризует тот же Гудериан: «26 января Гитлер приказал сформировать танко-истребительную дивизию. Название этого нового соединения звучало красиво и многообещающе. Но больше ничего и не было. В действительности же это соединение должно было состоять из рот самокатчиков под командованием храбрых лейтенантов; вооруженные фаустпатронами расчеты этих рот должны были уничтожать Г-34 и тяжелые русские танки. Дивизия вводилась в бой поротно. Жалко было храбрых солдат!» Судя по всему, на фюрера большое впечатление произвели действия советских танковых армий, если он отдал подобный приказ. Но такие импровизированные соединения были советским армиям, как говорится, «на один зубок». Мы даже не будем рассматривать попытки немцев отбить Зееловские высоты, просто приведем небольшую выдержку из списочного состава 9-й армии на 26 января, то есть после окончания Висло-Одерской операции: 608-й специальный штаб дивизии; остатки 19-й танковой дивизии; остатки 25-й танковой дивизии; ну там еще кое-что по мелочи.
То есть у советского командования была реальная возможность занять Зееловские высоты и даром получить прекрасную исходную позицию для последующего штурма Берлина и избежать колоссальных проблем и потерь, имевших место в реальности. Кроме того, появлялась возможность после перегруппировки нанести удар прямо на Берлин вместо масштабной операции по окружению столицы рейха. Наверное, в этом случае война закончилась бы на месяц-полтора раньше. Вроде бы и немного, но все равно - это тысячи солдатских жизней.
После этого мы выходим ко второй развилке весны 1945 года - Берлинской наступательной операции Красной Армии. Чем же она была? Золотым восклицательным знаком, увенчавшим самую тяжелую войну в истории нашей страны? Или кровавой кляксой, которая бросает мрачную тень на всю победу в целом? Как всякое грандиозное историческое событие, штурм и взятие Берлина нельзя оценить однозначно.
Важность Кюстринского плацдарма понимали все, даже фюрер. Поэтому он приказал возрожденной 9-й армии генерала Буссе ликвидировать его. В феврале и марте Буссе проводит целую серию атак, но единственным их результатом стала потеря 35 ООО человек, которых он больше не получил. В ходе этих атак особо отличилась одна из власовских дивизий, и Железные кресты этим воякам вручал Генрих Гиммлер. Рассчитывать, что предателей будет награждать сам Гитлер, конечно, не стоило. Так, еще до начала решающих боев силы немцев на главном направлении были ослаблены. После этого Буссе решил любой ценой удержать сам город Кюстрин, перекрывавший прямую дорогу на Берлин. Он разделял два советских плацдарма, у Рейтвейна и Кинитца, и был настоящей костью в горле у 1-го Белорусского фронта. Однако и это немцам не удалось, 30 марта город пал. Советские армии консолидировали плацдарм и могли спокойно готовить решающее наступление.
Но спокойно не получилось. Здесь нам совершенно невольно придется вступить в небольшую полемику с А. Исаевым, точнее, с его книгой «Георгий Жуков. Последний довод короля». Между прочим, очень любопытное название. Вне всякого сомнения, просвещенная публика знает исторические корни этой любопытной фразы, хотя автор почему-то не счел возможным расшифровать их хотя бы в предисловии. Но я совершенно не исключаю возможности, что и он знает красиво звучащий латинский оригинал «Ultima ratio regis», и ему вполне может быть известно, что сия надпись красовалась на стволах пушек наихристианнейших королей Франции, Людовиков с довольно большими номерами. Так чьей пушкой мы должны считать маршала Жукова?
При этом определенные сомнения все-таки возникают. Когда критикуешь и разоблачаешь других, надо бы самому быть поточнее. Самый простой пример. Исаев пишет, что первыми к Одеру вышли войска Жукова, хотя на самом деле Конев опередил его на пару дней. И так далее. Между прочим, сам Жуков никогда артиллеристом не был, так где же здесь связь? С другой стороны, этот девиз прекрасно описывает манеру Жукова общаться с окружающим миром, так что название вполне уместное.
Впрочем, мы немного отвлеклись в сторону, вернемся к событиям на Зееловских высотах. Корни более чем спорных решений Жукова следует все-таки искать в его неприязненных отношениях с Коневым и желании угодить Сталину. Говорить о некоем соцсоревновании по взятию рейхстага, конечно же, глупо, здесь я на все 150 процентов согласен с Исаевым. Но соперничество было, причем помимо вполне естественных причин (ревность к успехам соседа всегда была есть и пребудет во веки веков) существовала еще одна, искусственно привнесенная. Я не знаю, с каким целями Сталин перед началом решающего наступления постарался стравить двух маршалов, однако он это сделал. Обратимся к воспоминаниям самого Жукова, в которых он описывает совещания в Ставке, предшествующие Берлинской операции:
«Тут же он <Сталин> сказал маршалу И. С. Коневу:
«В случае упорного сопротивления противника на восточных подступах к Берлину, что наверняка произойдет, и возможной задержки наступления 1 -го Белорусского фронта 1-му Украинскому фронту быть готовым нанести удар танковыми армиями с юга на Берлин».
Существуют неверные представления о том, что
3-я и 4-я гвардейские танковые армии были введены в сражение за Берлин якобы не решением И. В. Сталина, а по инициативе командующего 1-м Украинским фронтом. В целях восстановления истины приведу слова маршала И. С. Конева по этому вопросу, сказанные им на сборе высшего командного состава центральной группы войск 18 февраля 1946 года, когда все было еще так свежо в памяти:
«Когда около 24 часов 16 апреля я доложил, что дело наступления идет успешно, товарищ Сталин дал следующее указание: «У Жукова идет туго, поверните Рыбалко и Лелюшенко на Целендорф, помните, как договорились в Ставке».
Поэтому маневр, который совершили Рыбалко и Лелюшенко, является прямым указанием товарища Сталина. Следовательно, всякие измышления по этому вопросу должны быть исключены из нашей литературы».
То есть пресловутая гонка была организована приказом сверху. Что, Конев после прямого распоряжения Сталина повернуть танковые армии на Берлин добровольно откажется от возможности первым захватить тот же рейхстаг? К тому же существовала еще одна гонка с воображаемым противником. А вот предположение, что советское командование спешило захватить Берлин раньше союзников, следует отбросить. Ведь планом операции предусматривалось окружение Берлина. Неужели англичане или американцы станут пробиваться к Берлину с боем, прорываясь через позиции советских войск?! Ну, это уже полный бред, согласитесь. Но к вопросу о штурме Берлина мы еще вернемся.
Напомним: Сталин имел все основания рассчитывать, что штурм Берлина не затянется. Красная Армия имела подавляющее превосходство в живой силе и технике. Как обычно, не следует верить ни СВЭ, которая пишет о двух- или четырехкратном превосходстве, ни воспоминаниям немецких генералов, где рассказываются басни о двадцатикратном превосходстве. Истина, как всегда, лежит посредине.
Но при этом имеется множество нюансов, которые вполне способны изменить эти соотношения. Как уже отмечалось, весь первый состав немецкой 9-й армии, оборонявшейся на берлинском направлении, погиб в ходе Висло-Одерской операции, и перед 1-м Белорусским фронтом в марте находились спешно собранные повсюду разношерстные соединения. К началу Берлинской операции состав армии поменялся еще раз, причем снова целиком! 9-я армия 31 декабря 1944 года, 26 января, 1 марта и 12 апреля 1945 года - это четыре совершенно разные армии! Сами понимаете, что в такой обстановке ни о каком нормальном взаимодействии соединений не может идти и речи. Так оно и получилось.
План операции, разработанный Ставкой, был очень оптимистичным. В первый же день предполагалось прорвать оборону немцев на Зееловских высотах и ввести в прорыв 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии. Берлин намечалось взять на шестой день операции, а к одиннадцатому дню 3-я ударная армия выходила на Эльбу для встречи с американцами.
1-й Украинский фронт маршала Конева наносил удар в направлении Бранденбурга, Ратенова и Дессау. Точно так же сразу после прорыва немецкой обороны на оперативный простор выходили 3-я и 4-я танковые армии. Причем изначально предполагалось, что один из корпусов 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко должен был наступать на Берлин с юга. Но существовал вариант, по которому обе танковые армии Конева могли быть направлены на Берлин.
Причем это пишет СВЭ, и если уж Исаев намеревался опровергать некий миф, то нужно было делать это более обстоятельно.
Вспомогательную, но очень важную задачу решал
2-й Белорусский фронт маршала Рокоссовского. Он должен был наступать в районе Штеттина - Швед-та и разгромить немецкую 3-ю танковую армию, что, естественно, не позволило бы ей двинуть свои силы на помощь Берлину.
Наступление началось рано утром 16 апреля. После 30-минутной артподготовки были включены 140 мощных зенитных прожекторов, которые должны были ослепить немцев. Это очень красиво выглядело в фильме «Освобождение», но в действительности принесло больше вреда, чем пользы. Слово маршалу Чуйкову: «Должен сказать, что в то время, когда мы любовались силой и эффективностью действия прожекторов на полигоне, никто из нас не мог точно предугадать, как это будет выглядеть в боевой обстановке. Мне трудно судить о положении на других участках фронта. Но в полосе нашей 8-й гвардейской армии я увидел, как мощные пучки света прожекторов уперлись в клубящуюся завесу гари, дыма и пыли, поднятую над позициями противника. Даже прожекторы не могли пробить эту завесу, и нам было трудно наблюдать за полем боя. Как на грех, еще и ветер дул навстречу. В результате высота 81,5, на которой разместился командный пункт, вскоре была окутана непроницаемой мглой. Тогда мы вообще перестали что-либо видеть, полагаясь в управлении войсками лишь на радиотелефонную связь да на посыльных».
Пехота и часть танков продвинулись примерно на 2 километра, после чего наступление застопорилось. Артиллерийский удар был нанесен по первой полосе обороны, которую немцы оставили, и сейчас советским войскам пришлось штурмовать сами высоты, которые были почти не затронуты артподготовкой.
«Немецкие пленные могли видеть также огромные колонны советской техники, ожидающие, пока войска 8-й гвардейской армии Чуйкова и 5-й ударной армии Берзарина откроют им путь на запад. Однако продвижение вперед в этот день было очень незначительным. На своем наблюдательном посту Жуков начал терять терпение. Он подгонял командиров, угрожал, что снимет их с должности и отправит в штрафную роту. Досталось и генералу Чуйкову. Его части застряли в болоте перед немецкими позициями, находящимися на возвышенности».
И тут Жуков принимает самое спорное из своих решений. Исаев пытается представить дело так, будто все изменения стратегических планов и Жуков, и Конев предпринимали по собственной инициативе. Ну не надо! Все эти изменения производились только после консультаций со Ставкой и утверждения их Сталиным. Решить, где и как задействовать подчиненный ему корпус, командующий фронтом мог, а вот повернуть несколько армий на другое направление - никогда! Собственно, об этом пишет и сам Жуков, причем, если верить этому отрывку, он на всякий случай вводит Сталина в заблуждение.
Жуков: «В 15 часов я позвонил в Ставку и доложил, что первая и вторая позиции обороны противника нами прорваны, войска фронта продвинулись вперед до шести километров, но встретили серьезное сопротивление у рубежа Зееловских высот, где, видимо, в основном уцелела оборона противника. Для усиления удара общевойсковых армий я ввел в сражение обе танковые армии. Считаю, что завтра к исходу дня мы прорвем оборону противника».
На 6 километров его войска не продвинулись и вторую полосу обороны не прорвали. Вот где аукнулось январское промедление перед Зееловскими высотами! Более того, в этом же разговоре Сталин размышляет вслух о том, стоит ли повернуть армии Конева на Берлин. Заметьте, обо всем этом пишет Жуков, а не Конев. И маршал решает любой ценой прорвать оборону, бросая в бой танковые армии Катукова и Богданова. Судя по всему, уроки Курской битвы Жуков не усвоил. Танковые соединения могут прорвать подготовленную оборону, но лишь ценой совершенно чудовищных потерь, тем более что немецкое противотанковое оружие-45 было лучше советского оружия-43.
Пишет генерал Катуков: «Остаток дня не принес радостных сообщений. С большим трудом, неся тяжелые потери, танкисты вгрызались в оборону противника и не продвинулись дальше позиций, занятых пехотой. Нелегко приходилось и стрелковым дивизиям В. И. Чуйкова, с которыми командиры танковых корпусов тесно взаимодействовали».
В тот же день состоялся второй разговор со Сталиным, в котором Жуков пообещал любой ценой прорвать оборону на Зееловских высотах, и тут же Ставка приободрила его, сообщив о приказе Коневу наступать на Берлин с юга, а Рокоссовскому - с севера. Еще раз повторю, чтобы не быть пристрастным, я излагаю все это исключительно по мемуарам самого Жукова. Вообще-то, если говорить строго, получается, что Ставка одобрила решение Жукова и таким образом сняла с него часть вины.
Так или иначе, но во второй половине дня 16 апреля началось танковое побоище, которое продолжилось на следующий день. Все это очень сильно напоминало действия Монтгомери под Эль-Аламейном, когда он точно так же массой продавил немецкий фронт. Не прорвал, а именно продавил. Только 19 апреля немцы не выдержали натиска и начали отходить к Берлину. За эти дни, по немецким данным, было сожжено более 700 советских танков. Так это или нет - вопрос остается открытым. Но даже книга «Гриф секретности снят» сообщает, что за время Берлинской операции Красная Армия потеряла около 2000 танков. То есть во время штурма Зееловских высот Жуков дал хрестоматийный пример неправильного использования танков.
Скрепя сердце он вынужден признать: «Наступление 1-го Украинского фронта с первого же дня развивалось более быстрыми темпами. Как и ожидалось, на направлении его удара оборона противника была слабая, что и позволило с утра 17 апреля ввести там в дело обе танковые армии. В первый же день они продвинулись на 20-25 километров, форсировали реку Шпрее и с утра 19 апреля начали продвигаться на Цоссен и Луккенвальде».
А теперь просто совершенно необходимо сказать несколько слов о том, чем якобы должен был заниматься Конев, связав решением этой задачи свои главные силы, чтобы они только, не приведи бог, не вздумали наступать на Берлин. Речь идет о ликвидации так называемой франкфуртско-губенской группировки противника. Что она из себя представляла? Это были остатки в очередной раз разгромленной 9-й армии, к которой присоединились отдельные части
4-й танковой армии. Выделять для их уничтожения силы целого фронта было, мягко говоря, неразумно. К тому же над генералом Буссе видел категорический приказ: держать фронт на Одере. Конечно, в то время Конев не мог знать об этом приказе, но он отлично видел, что немцы и не пытаются двинуться в сторону Берлина. Позднее Буссе получил новый приказ: отходить на запад на соединение с 12-й армией генерала Венка, чтобы освободить Берлин. Очень советую обратить внимание на столь интересную формулировку. То есть в распоряжении генерала Буссе не было сил, чтобы как-то реально угрожать фронту Конева, о прорыве к Берлину в таких условиях не приходилось и мечтать. У него не было приказа отходить к Берлину, а что делали с нарушителями приказов в последние дни существования рейха, все отлично знали. Например, генерала Вейдлинга, командира LVI танкового корпуса, на который обрушился главный удар Жукова, успели приговорить к расстрелу за то, что не удержал позиции, но, правда, успели и помиловать. Нужны были Теодору Буссе такие приключения? Путь на Берлин ему перекрывал всего лишь 40-й стрелковый корпус 3-й армии, но и этого оказалось достаточно. Так что Конев правильно решил не воевать с призраками, выделил пару корпусов для блокирования застрявшей в лесах и озерах немецкой группы, и пошел на Берлин.
В 12 часов дня 25 апреля западнее Берлина передовые части 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта встретились с частями 47-й армии 1-го Белорусского фронта. В тот же день произошло и другое знаменательное событие. Спустя полтора часа на Эльбе 34-й гвардейский корпус генерала Бакланова 5-й гвардейской армии встретился с американскими войсками.
Именно здесь мы получаем еще одну историческую развилку. Никакой опасности выхода западных союзников к Берлину уже не было. Прорыв немецких войск к столице выглядел тоже совершенной химерой. Так нужно ли было штурмовать город? Вполне можно было ограничиться тем, что Гитлер намеревался проделать с Ленинградом: тесная блокада, постоянные артиллерийские обстрелы и бомбежки с воздуха. Ну, с последним дело обстояло не очень, советская авиация не располагала возможностями наносить мощные удары по причине отсутствия стратегических бомбардировщиков. Но зато артиллерия Красной Армии всегда служила предметом зависти и ненависти и врагов, и союзников. Тем более что 20 апреля ознаменовалось артиллерийским ударом по Берлину, нанесенным дальнобойной артиллерией 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии. Красная Армия поднесла фюреру подарочек на день рождения.
Но в данном случае мы будем вынуждены дать отрицательный ответ. Штурмовать Берлин нужно было, хотя совсем не по тем причинам, которые озвучивала
советская историография. Просто процесс медленного удушения такого огромного города занял бы слишком много времени. Жертвы среди гражданского населения? Простите, это война, и не советская армия в 1941 году вторглась в Германию, а совсем наоборот. В конце концов, сами немцы придумали понятие «Kriegsraison» - «Военная необходимость», которая всегда и безусловно превалирует над «Kriegsmanier» - «Методом ведения войны».
Удушение Берлина приводило к неоправданному затягиванию войны, ведь ни о какой капитуляции Гитлера не следовало даже и мечтать, разве что собственные охранники придавили бы его в бункере, как крысу... И вполне вероятно, что пошли бы протесты западных союзников по поводу «неоправданных жертв». Конечно, можно было бы напомнить им про бомбежки Гамбурга и Дрездена, но затевать политические дискуссии не стоило. Не время и не место. То есть - штурм!
Но и со штурмом тоже далеко не все ясно. Он начался 20 апреля 1945 года (кстати, в день рождения Гитлера), артиллерия 1-го Белорусского фронта открыла огонь по центру города. После войны наши историки утверждали, что наши пушки обрушили на город больше взрывчатки, чем тяжелые бомбардировщики союзников. Жуков пишет: «11 тысяч орудий разного калибра через определенные промежутки времени открывали одновременный огонь. С 21 апреля по 2 мая по Берлину было сделано миллион восемьсот тысяч артиллерийских выстрелов. А всего на вражескую оборону в городе было обрушено более 36 тысяч тонн металла».
У немцев не было ни единого шанса отстоять столицу рейха. Гарнизон города к этому моменту состоял примерно из 45 ООО солдат из разрозненных, потрепанных частей и примерно 40 ООО всякого сброда из фольскштурма, полиции и так далее. Основной силой гарнизона считался LVI корпус генерала Вейд-линга: танковая дивизия «Мюнхенберг» (сформирована 8 марта 1945 года!), 9-я парашютно-десантная дивизия, 18-я и 20-я панцер-гренадерские, 11-я танковая СС «Норланд» и 503-й тяжелый танковый батальон. Все было бы здорово, если бы хоть одна из этих дивизий имела в своем составе более 400 солдат. Кстати, именно первые две дивизии обороняли Зее-ловские высоты, поэтому их состояние представить совсем нетрудно.
Ну чисто в познавательных целях перечислим и других, кто должен был спасать столицу Третьего рейха. Французский добровольческий штурмовой батальон «Шарлемань»; морской батальон, присланный гросс-адмиралом Деницем; 15-й литовский фу-зилерный батальон; 57-й крепостной полк; 1-я зенитная дивизия «Берлин», личная охрана Гитлера; полк «Гитлерюгенд», поспешно сформированный из берлинских пацанов и не имевший никакого отношения к одноименной дивизии СС. Как ни странно, тут же застряла и личная охрана Гиммлера. Вот и все...
Им противостояло примерно полтора миллиона закаленных солдат 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Впервые немцы имели полное право говорить о десятикратном превосходстве противника. Детально описывать сам ход боев за город, наверное, нет смысла, так как это сделал в нескольких работах
А. Исаев, хотя все проповедуют одну нехитрую истину: Берлин взял Жуков, еще раз Жуков и снова Жуков. А остальные при сем лишь присутствовали.
На самом деле все, конечно, обстояло сложнее. Начнем с того, что гонка к Берлину все-таки имела место. В доказательство я приведу два приказа, отданные с интервалом в два часа. Пусть говорят сами участники событий, а выводы читатель сумеет сделать самостоятельно.
БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 1-ГО УКРАИНСКОГО ФРОНТА КОМАНДУЮЩИМ 3-Й И 4-Й ГВАРДЕЙСКИМИ ТАНКОВЫМИ АРМИЯМИ О НЕОБХОДИМОСТИ ВСТУПЛЕНИЯ В БЕРЛИН РАНЬШЕ ВОЙСК
1-ГО БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА
Войска маршала Жукова в 10 км от восточной окраины Берлина. Приказываю обязательно сегодня ночью ворваться в Берлин первыми. Исполнение донести.
Крайнюков
РФ. Ф. 236. Оп. 2712. Д. 359. Л. 36. Подлинник.
БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 1-ГО БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА КОМАНДУЮЩЕМУ 2-Й ГВАРДЕЙСКОЙ ТАНКОВОЙ АРМИЕЙ С ТРЕБОВАНИЕМ ПЕРВЫМИ ВОРВАТЬСЯ В БЕРЛИН
2-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача: первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично Вам поручаю организовать исполнение.
Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу: не позднее 4 часов утра 21 апреля 1945 г. любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедля донести для доклада т. Сталину и объявления в прессе.
РФ. Ф. 233. Оп. 2307. Д. 193. Л. 88. Подлинник.
Причем, заметьте, Жуков отлично понимает значимость доклада «по начальству» и газетного пиара. Интересно, что генерал Лелюшенко в своих мемуарах чуточку подправил приказ Конева, вырезав из него слово «первыми», либо это сделали за него редакторы.
Тем временем в немецком командовании никак не могла прекратиться лихорадка смены командующих. 22 апреля Гитлер снимает генерала Реймана, заменяя его полковником Эрнстом Кетером, за один день произведя его сначала в генерал-майоры, а потом и в генерал-лейтенанты. В этот же день он отдает приказ о расстреле командира LVI танкового корпуса генерала Вейдлинга, не удержавшего рубеж обороны на Одере, и тут же отменяет свой приказ. После этого фюрер решает взять лично на себя командование гарнизоном Берлина, а потом назначает на эту должность Вейдлинга. Такая череда событий ясно показывает, что ставка фюрера превратилась просто в сумасшедший дом. При всей сложности ситуации в разгар битвы за Москву, при панике, возникшей в советской столице (было, было!), до такого маразма наше командование не дошло.
Вейддинг разделил город на восемь оборонительных секторов, чтобы облегчить управление обороной. Однако уже ничто не могло остановить советские войска. 23 апреля 8-я гвардейская армия Чуйкова форсировала Шпрее и при поддержке 1-й гвардейской танковой армии генерала Катукова начала наступать в направлении Нойкёльна. 24 апреля 5-я ударная армия генерала Берзарина тоже форсировала Шпрее в районе Трептов-парка. Остатки LVI танкового корпуса, которым все еще по совместительству командовал Вейдлинг, попытались контратаковать, но были просто уничтожены. В тот же день после мощнейшей артподготовки - 650 орудий на километр! Больше никогда в истории такая плотность артиллерии не встречалась! - советские войска перешли в решительное наступление. К вечеру Трептов-парк был занят.
Из книги Нет блага на войне автора Солонин Марк Семёнович1. Блокада Берлина Современный (1999 г. р.) и рекомендованный для средних школ «Словарь по новейшей истории» под ред. A.A. Кредер дает следующее описание этого события:«(1948–1949), блокада Западного Берлина (американского, английского и французского секторов города),
автора Уткин Анатолий ИвановичВыигрыш Берлина Политическая фаза развития событий, связанная с поражениями на Восточном фронте, началась летом. 14 июня 1915 г. Хенсбери Смит (представитель Англии при русской ставке) сообщил Китченеру, что Варшава, Рига и Львов могут быть удержаны лишь в том случае, если
Из книги Первая Мировая война автора Уткин Анатолий ИвановичШанс Берлина Кошмар войны на два фронта для Берлина окончился, и появился шанс выиграть войну. Оставив на Востоке сорок второстепенных пехотных и три кавалерийские дивизии, немцы повернулись к Западу. На Восточном фронте они собрали обильную "жатву" в виде огромного
Из книги «Проклятые вопросы» Великой Отечественной. Утерянные победы, упущенные возможности автора Больных Александр ГеннадьевичШТУРМ БЕРЛИНА Последняя операция Великой Отечественной войны при ближайшем рассмотрении превращается в настоящий клубок загадок и противоречий, причем ниточки из этого клубка тянутся и в далекое будущее, и в прошлое. В рамках исторических альтернатив нам следует
Из книги По Берлину. В поисках следов исчезнувших цивилизаций автора Руссова Светлана Николаевна Из книги Медики, изменившие мир автора Сухомлинов КириллПадение Берлина Отзвуки канонады, кровь, огонь и ненависть, которая буквально ощущалась в воздухе, – искалеченный Берлин забирал в небытие сотни солдат немецкой и вражеских армий. Глухие раскаты рвущихся снарядов доносились до сотрудников прославленной клиники Шарите
Из книги Танки идут на Берлин автора Гетман Андрей ЛаврентьевичГлава двенадцатая Штурм Берлина Был конец марта 1945 г., когда 11-й гвардейский танковый корпус, совершив 400-километровый марш, сосредоточился к юго-востоку от Ландсберга. Здесь он должен был подготовиться к участию в Берлинской операции войск Красной Армии. Впрочем, личному
Из книги Тайны Берлина автора Кубеев Михаил НиколаевичРусский дух Берлина
автора Бэгготт Джим Из книги Тайная история атомной бомбы автора Бэгготт Джим Из книги Тайная история атомной бомбы автора Бэгготт ДжимВ развалинах Берлина Берлин был окружен советскими войсками Первого белорусского и Первого украинского фронтов. 20 апреля - в день рождения Гитлера - начался артобстрел города. 29 апреля советская Третья ударная армия перешла мост Мольтке, находившийся неподалеку от
Из книги Тайная история атомной бомбы автора Бэгготт ДжимБлокада Берлина Демократически избранное правительство Чехословакии подало прошение о помощи в рамках плана Маршалла в июле 1947 года. В послевоенной Восточной Европе это было единственное демократическое коалиционное правительство, руководимое премьер-министром
Из книги Флагман штурмовой авиации автора Донченко СеменНа штурм Берлина Нижнесилезская наступательная операция, проведенная 8-24 февраля, по существу, была продолжением Висло-Одерской. Ее цель - выход на рубеж реки Нейсе, чтобы занять выгодные исходные позиции для последующих ударов на берлинском, дрезденском и пражском
Из книги За взлетом взлет автора Глушанин Евгений ПавловичОт Кавказа до Берлина Отар Чечелашвили с малых лет засматривался на полеты горных орлов, завидовал их умению подолгу парить в небе. «Как человеку обрести крылья?»- размышлял мальчик. Когда Отар вырос, он обрел крылья и научился летать. Сначала в аэроклубе. Затем в стенах
Благотворительная стенгазета для школьников, родителей и учителей Санкт-Петербурга «Коротко и ясно о самом интересном». Выпуск №77, март 2015 года.. Битва за Берлин.
Битва за Берлин
Стенгазеты благотворительного образовательного проекта «Коротко и ясно о самом интересном» (сайт сайт) предназначены для школьников, родителей и учителей Санкт-Петербурга. Они бесплатно доставляются в большинство учебных заведений, а также в ряд больниц, детских домов и других учреждений города. Издания проекта не содержат никакой рекламы (только логотипы учредителей), политически и религиозно нейтральны, написаны лёгким языком, хорошо иллюстрированы. Они задуманы как информационное «тормошение» учащихся, пробуждение познавательной активности и стремления к чтению. Авторы и издатели, не претендуя на академическую полноту подачи материала, публикуют интересные факты, иллюстрации, интервью с известными деятелями науки и культуры и надеются тем самым повысить интерес школьников к образовательному процессу. Отзывы и пожелания направляйте по адресу: pangea@mail.. Мы благодарим Отдел образования администрации Кировского района Санкт-Петербурга и всех, кто бескорыстно помогает в распространении наших стенгазет. Наша особая благодарность – команде проекта «Битва за Берлин. Подвиг знаменосцев» (сайт panoramaberlin.ru), любезно разрешившей воспользоваться материалами сайта, за неоценимую помощь в создании этого выпуска .
Фрагмент картины П.А.Кривоносова «Победа», 1948 год (hrono.ru).
Диорама «Штурм Берлина» художника В.М.Сибирского. Центральный музей Великой Отечественной войны (poklonnayagora.ru).
Берлинская операция
Схема Берлинской операции (panoramaberlin.ru).
«Огонь по Берлину!» Фото А.Б.Капустянского (topwar.ru).
Берлинская стратегическая наступательная операция – одна из последних стратегических операций советских войск на Европейском театре военных действий, в ходе которой Красная Армия заняла столицу Германии и победно завершила Великую Отечественную войну и Вторую мировую войну в Европе. Операция продолжалась с 16 апреля по 8 мая 1945 года, ширина фронта боевых действий составляла 300 км. К апрелю 1945 года были завершены основные наступательные операции Красной Армии в Венгрии, Восточной Померании, Австрии и Восточной Пруссии. Это лишило Берлин поддержки промышленных районов и возможности пополнения резервов и ресурсов. Советские войска вышли к рубежу рек Одер и Нейсе, до Берлина оставалось всего несколько десятков километров. Наступление велось силами трёх фронтов: 1-го Белорусского под командованием маршала Г.К.Жукова, 2-го Белорусского под командованием маршала К.К.Рокоссовского и 1-го Украинского под командованием маршала И.С.Конева, при поддержке 18-й воздушной армии, Днепровской военной флотилии и Краснознамённого Балтийского флота. Красной Армии противостояла крупная группировка в составе группы армий «Висла» (генералы Г.Хейнрици, затем К.Типпельскирх) и «Центр» (фельдмаршал Ф.Шёрнер). 16 апреля 1945 года в 5 часов утра по московскому времени (за 2 часа до рассвета), в полосе 1-го Белорусского фронта началась артиллерийская подготовка. 9000 орудий и миномётов, а также более 1500 установок БМ-13 и БМ-31 (модификации знаменитых «Катюш») в течение 25 минут перемалывали первую полосу немецкой обороны на 27-километровом участке прорыва. С началом атаки огонь артиллерии был перенесён вглубь обороны, а на участках прорыва были включены 143 зенитных прожектора. Их ослепительный свет ошеломлял противника, обезвреживал приборы ночного видения и в то же время освещал дорогу наступающим подразделениям.
Наступление развернулось в трёх направлениях: через Зееловские высоты непосредственно на Берлин (1-й Белорусский фронт), южнее города, по левому флангу (1-й Украинский фронт) и севернее, по правому флангу (2-й Белорусский фронт). Наибольшее количество сил противника было сконцентрировано на участке 1-го Белорусского фронта, в районе Зееловских высот разгорелись самые напряжённые бои. Несмотря на ожесточённое сопротивление, 21 апреля первые советские штурмовые отряды достигли окраин Берлина, завязались уличные бои. Днём 25 марта соединились части 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов, замкнув кольцо вокруг города. Однако штурм был ещё впереди, а оборона Берлина была тщательно подготовлена и хорошо продумана. Она представляла собой целую систему опорных пунктов и узлов сопротивления, улицы перекрывались мощными баррикадами, многие здания были превращены в огневые точки, активно использовались подземные сооружения и метро. Грозным оружием в условиях уличных боев и ограниченного пространства для манёвра стали фаустпатроны, особенно сильный урон они наносили танкам. Положение также усложнялось тем, что все немецкие части и отдельные группы солдат, отступавшие в ходе боев на подступах к городу, концентрировались в Берлине, пополняя гарнизон защитников города.
Бои в городе не прекращались ни днём, ни ночью, приходилось брать штурмом практически каждый дом. Однако, благодаря превосходству в силе, а также накопленному в прошедших наступательных операциях опыту ведения боя в условиях города, советские войска продвигались вперед. К вечеру 28 апреля подразделения 3-й Ударной армии 1-го Белорусского фронта вышли к Рейхстагу. 30 апреля в здание прорвались первые штурмовые группы, на здании появились флаги частей, в ночь на 1 мая было водружено Знамя Военного Совета, находившееся в 150-й стрелковой дивизии. А к утру 2 мая гарнизон Рейхстага капитулировал.
1 мая в руках немцев остались только Тиргартен и правительственный квартал. Здесь располагалась имперская канцелярия, во дворе которой находился бункер ставки Гитлера. В ночь на 1 мая по предварительной договорённости в штаб 8-й гвардейской армии прибыл начальник генерального штаба немецких сухопутных войск генерал Кребс. Он сообщил командующему армией генералу В. И. Чуйкову о самоубийстве Гитлера и о предложении нового правительства Германии заключить перемирие. Но полученное в ответ категорическое требование безоговорочной капитуляции этим правительством было отклонено. Советские войска с новой силой возобновили штурм. Остатки немецких войск уже не в состоянии были продолжать сопротивление, и ранним утром 2 мая немецкий офицер от имени командующего обороной Берлина генерала Вейдлинга написал приказ о капитуляции, который был размножен и при помощи громкоговорящих установок и радио доведён до немецких частей, обороняющихся в центре Берлина. По мере доведения этого приказа до обороняющихся сопротивление в городе прекращалось. К концу дня войска 8-й гвардейской армии очистили от противника центральную часть города. Отдельные части, не пожелавшие сдаваться в плен, пытались прорваться на запад, но были уничтожены или рассеяны.
В ходе Берлинской операции, с 16 апреля по 8 мая, советские войска потеряли 352 475 человек, из них безвозвратно - 78 291 человек. По размерам суточных потерь личного состава и техники битва за Берлин превзошла все остальные операции Красной Армии. Потери немецких войск по донесениям советского командования составили: убитыми - около 400 тысяч человек, пленными около 380 тысяч человек. Часть немецких войск была оттеснена к Эльбе и капитулировала перед союзными войсками.
Берлинская операция нанесла последний сокрушительный удар по вооружённым силам Третьего рейха, которые с потерей Берлина лишились способности к организованному сопротивлению. Спустя шесть дней после падения Берлина, в ночь с 8 на 9 мая, германское руководство подписало акт о безоговорочной капитуляции Германии.
Штурм Рейхстага
Карта штурма Рейхстага (commons.wikimedia.org, Ivengo)
Знаменитая фотография «Пленный немецкий солдат у Рейхстага», или «Энде» – по-немецки «Конец» (panoramaberlin.ru).
Штурм Рейхстага – завершающий этап Берлинской наступательной операции, задачей которого являлось овладение зданием германского парламента и водружение Знамени Победы. Берлинская наступательная операция началась 16 апреля 1945 года. А операция по штурму Рейхстага длилась с 28 апреля по 2 мая 1945 года. Штурм осуществлялся силами 150-й и 171-й стрелковых дивизий 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. Кроме того, два полка 207-й стрелковой дивизии наступали в направлении Кроль-оперы. К вечеру 28 апреля части 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии заняли район Моабит и с северо-запада подошли к району, где, кроме Рейхстага, располагались здание министерства внутренних дел, театр Кроль-Опера, швейцарское посольство и ряд других сооружений. Хорошо укреплённые и приспособленные к долговременной обороне, вместе они представляли собой мощный узел сопротивления. 28 апреля командиром корпуса генерал-майором С.Н.Перевёрткиным была поставлена задача по овладению Рейхстагом. Предполагалось, что 150-я СД должна занять западную часть здания, а 171-я СД – восточную.
Основной преградой перед наступающими войсками была река Шпрее. Единственным возможным способом её преодоления оставался мост Мольтке, который гитлеровцы при подходе советских частей подорвали, но мост не обрушился. Первая попытка взять его с ходу окончилась неудачей, т.к. по нему велся сильный огонь. Только после артподготовки и уничтожения огневых точек на набережных удалось захватить мост. К утру 29 апреля передовые батальоны 150-й и 171-й стрелковых дивизий под командованием капитана С.А.Неустроева и старшего лейтенанта К.Я.Самсонова переправились на противоположный берег Шпрее. После переправы, тем же утром было очищено от противника здание швейцарского посольства, выходившее фасадом на площадь перед Рейхстагом. Следующей целью на пути к Рейхстагу было здание Министерства внутренних дел, прозванное советскими солдатами «Дом Гиммлера». Огромное, прочное шестиэтажное здание было дополнительно приспособлено к обороне. Для захвата дома Гиммлера в 7 часов утра была проведена мощная артиллерийская подготовка. Последующие сутки части 150-й стрелковой дивизии вели бой за здание и к рассвету 30 апреля овладели им. Путь на Рейхстаг после этого был открыт.
Перед рассветом 30 апреля в районе боевых действий сложилась следующая обстановка. 525-й и 380-й полки 171-й стрелковой дивизии вели бои в кварталах севернее площади Кёнигплац. 674-й полк и часть сил 756-го полка занимались очисткой здания МВД от остатков гарнизона. 2-й батальон 756-го полка вышел ко рву и занял перед ним оборону. 207-я стрелковая дивизия переправлялась через мост Мольтке и готовилась для атаки здания театра Кроль-опера.
Гарнизон Рейхстага насчитывал около 1000 человек, располагал 5 единицами бронетехники, 7 зенитными орудиями, 2 гаубицами (техника, о местоположении которой сохранились точные описания и фотографии). Ситуация осложнялась тем, что Кёнигплац между «домом Гиммлера» и Рейхстагом представляла собой открытое пространство, к тому же пересечённое с севера на юг глубоким рвом, оставшимся от недостроенной ветки метро.
Рано утром 30 апреля была предпринята попытка сходу прорваться в Рейхстаг, но атака была отбита. Повторный штурм начался в 13:00 с мощной получасовой артподготовки. Части 207-й стрелковой дивизии своим огнём подавили огневые точки, расположенные в здании Кроль-оперы, блокировали её гарнизон и тем самым способствовали штурму. Под прикрытием артподготовки батальоны 756-го, 674-го стрелковых полков перешли в атаку и, с ходу преодолев заполненный водой ров, прорвались к Рейхстагу.
Все время, пока шла подготовка и штурм Рейхстага, ожесточённые бои велись и на правом фланге 150-й стрелковой дивизии, в полосе 469-го стрелкового полка. Заняв оборону на правом берегу Шпрее, полк несколько суток отбивал многочисленные немецкие атаки, имевшие целью выход во фланг и тыл войскам, наступающим на Рейхстаг. Важную роль в отражении немецких атак сыграли артиллеристы.
Одними из первых в Рейхстаг прорвались разведчики группы С.Е.Сорокина. В 14:25 они установили самодельное красное полотнище сначала на лестнице главного входа, а затем – на крыше, на одной из скульптурных групп. Знамя заметили бойцы на Кёнигплац. Воодушевлённые знаменем, все новые группы прорывались в Рейхстаг. В течение дня 30 апреля верхние этажи были очищены от противника, оставшиеся защитники здания укрылись в подвалах и продолжали ожесточённое сопротивление.
Вечером 30 апреля в Рейхстаг пробилась штурмовая группа капитана В.Н.Макова, в 22:40 установившая своё знамя на скульптуре над парадным фронтоном. Ночью с 30 апреля на 1 мая М.А.Егоров, М.В.Кантария, А.П.Берест при поддержке автоматчиков из роты И.А.Съянова поднялись на крышу, водрузили над Рейхстагом официальное Знамя Военного Совета, выданное 150-й стрелковой дивизии. Именно оно стало впоследствии Знаменем Победы.
В 10 часов утра 1 мая немецкие войска предприняли согласованную контратаку снаружи и изнутри Рейхстага. Кроме того, в нескольких частях здания возник пожар, советским солдатам приходилось бороться с ним или перемещаться в не горящие помещения. Образовалось сильное задымление. Однако советские бойцы не покинули здания, продолжали вести бой. Ожесточённая схватка продолжалась до позднего вечера, остатки гарнизона Рейхстага были снова загнаны в подвалы.
Поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления, командование гарнизона Рейхстага предложило начать переговоры, но с условием, что с советской стороны в них должен принять участие офицер в звании не ниже полковника. Среди офицеров, находящихся в это время в Рейхстаге, не было никого старше майора, а связь с полком не работала. После недолгой подготовки на переговоры пошли А.П.Берест в качестве полковника (самый рослый и представительный), С.А.Неустроев как его адъютант и рядовой И.Прыгунов в качестве переводчика. Переговоры велись долго. Не принимая выставляемых гитлеровцами условий, советская делегация покинула подвал. Тем не менее, ранним утром 2 мая немецкий гарнизон капитулировал.
На противоположной стороне площади Кёнигплац весь день 1 мая шёл бой за здание театра Кроль-опера. Только к полуночи, после двух неудачных попыток штурма, 597-й и 598-й полки 207-й стрелковой дивизии овладели зданием театра. По донесению начальника штаба 150-й стрелковой дивизии, при обороне Рейхстага немецкая сторона понесла следующие потери: уничтожено 2500 человек, взято в плен 1650 человек. Нет точных данных о потерях советских войск. Днём 2 мая Знамя Победы Военного Совета, водружённое Егоровым, Кантарией и Берестом, было перенесено на купол Рейхстага.
После Победы по договору с союзниками Рейхстаг отошёл на территорию оккупационной зоны Великобритании.
История Рейхстага
Рейхстаг, фото конца XIX века (из «Иллюстрированного обзора минувшего столетия», 1901 год).
Рейхстаг. Современный вид (Jürgen Matern).
Здание Рейхстага (Reichstagsgebäude - «здание государственного собрания») - знаменитое историческое строение в Берлине. Здание построено по проекту франкфуртского архитектора Пауля Валлота в стиле итальянского высокого Возрождения. Первый камень в основание здания германского парламента заложил 9 июня 1884 года кайзер Вильгельм I. Строительство продолжалось десять лет и завершилось уже при кайзере Вильгельме II. 30 января 1933 Гитлер стал главой коалиционного правительства и канцлером. Однако у НСДАП (Национал-социалистическая немецкая рабочая партия) было только 32% мест в рейхстаге и три министра в правительстве (Гитлер, Фрик и Геринг). Как канцлер, Гитлер попросил президента Пауля фон Гинденбурга распустить рейхстаг и назначить новые выборы, рассчитывая добиться на них большинства для НСДАП. Новые выборы были назначены на 5 марта 1933 года.
27 февраля 1933 года здание Рейхстага сгорело в результате поджога. Пожар стал для только что пришедших к власти национал-социалистов во главе с канцлером Адольфом Гитлером поводом для быстрого демонтажа демократических институтов и дискредитации своего главного политического противника – коммунистической партии. Через полгода после пожара в Рейхстаге в Лейпциге начинается процесс над обвиняемыми коммунистами, среди которых были Эрнст Торглер, председатель фракции коммунистов в парламенте Веймарской республики, и болгарский коммунист Георгий Димитров. Димитров и Геринг в ходе процесса вели ожесточённую перепалку, которая вошла в историю. Вину в поджоге здания Рейхстага доказать не удалось, однако этот инцидент позволил нацистам установить абсолютную власть.
После этого редкие заседания Рейхстага происходили в Кроль-Опере (которое было уничтожено в 1943 году), а в 1942 году прекратились. Здание использовалось для пропагандистских собраний, а после 1939 года - в военных целях.
Во время Берлинской операции советские войска вели штурм Рейхстага. 30 апреля 1945 года на Рейхстаге было водружено первое, самодельное Знамя Победы. На стенах Рейхстага советские солдаты оставили множество надписей, часть из которых сохранилась и оставлена при реставрациях здания. В 1947 году по распоряжению советской комендатуры надписи были «отцензурированы». В 2002 году в Бундестаге ставился вопрос об удалении этих надписей, но большинством голосов предложение было отклонено. Большая часть сохранившихся надписей советских солдат находится во внутренних помещениях Рейхстага, ныне доступных только с экскурсоводом по записи. Сохранены также следы пуль на внутренней стороне левого фронтона.
9 сентября 1948 года во время блокады Берлина перед зданием Рейхстага проходил митинг, собравший свыше 350 тысяч берлинцев. На фоне разрушенного здания Рейхстага со ставшим знаменитым призывом к мировой общественности «Народы мира… Взгляните на этот город!» обратился обер-бургомистр Эрнст Рейтер.
После капитуляции Германии и краха Третьего рейха Рейхстаг ещё долгое время оставался в руинах. Власти никак не могли решить вопрос, стоит его восстанавливать или гораздо целесообразнее снести. Поскольку купол был повреждён ещё во время пожара, а воздушными бомбардировками практически разрушен, в 1954 году то, что от него осталось, было взорвано. И только в 1956 году его было решено восстановить.
Берлинская стена, возведённая 13 августа 1961 года, проходила в непосредственной близости от здания Рейхстага. Оно оказалось на территории Западного Берлина. Впоследствии здание было восстановлено и, с 1973 года использовалось под экспозицию исторической выставки и как зал заседаний органов и фракций бундестага.
20 июня 1991 года (после воссоединения Германии 4 октября 1990 года) бундестаг в Бонне (бывшая столица ФРГ) принимает решение переехать в Берлин в здание Рейхстага. После проведения конкурса реконструкция Рейхстага была поручена английскому архитектору лорду Норману Фостеру. Ему удалось сохранить исторический вид здания Рейхстага и одновременно создать помещение для современного парламента. Огромный свод 6-этажного здания германского парламента несут 12 бетонных колонн, каждая весом 23 тонны. Купол Рейхстага имеет диаметр 40 м, вес 1200 тонн, из них - 700 тонн стальных конструкций. Обзорная площадка, оборудованная на куполе, располагается на высоте 40,7 м. Находясь на ней, можно видеть и круговую панораму Берлина, и все происходящее в зале заседаний.
Почему именно Рейхстаг был выбран для водружения Знамени Победы?
Советские артиллеристы делают надписи на снарядах, 1945 год. Фото О.Б.Кнорринга (topwar.ru).
Штурм Рейхстага и водружение Знамени Победы над ним для каждого советского гражданина означал конец самой страшной войны за всю историю человечества. Многие солдаты отдали свои жизни ради этой цели. Однако почему было выбрано здание Рейхстага, а не Рейхканцелярии как символ победы над фашизмом? На этот счёт существуют различные теории, и мы их рассмотрим.
Пожар Рейхстага в 1933 году стал символом крушения старой и «беспомощной» Германии, и ознаменовал собой приход к власти Адольфа Гитлера. Спустя год в Германии был установлен режим диктатуры и введён запрет на существование и основание новых партий: вся власть отныне сосредоточена в НСДАП (Национал-социалистическая немецкая рабочая партия). Власть новой могущественной и «самой сильной в мире» страны должна была отныне располагаться в новом Рейхстаге. Проект здания высотой в 290 метров разработал министр промышленности Альберт Шпеер. Правда, уже совсем скоро амбиции Гитлера приведут ко Второй Мировой войне, и строительство нового Рейхстага, которому отводилась роль символа превосходства «великой арийской расы», будет отложено на неопределённое время. Во время Второй Мировой войны Рейхстаг не был центром политической жизни, лишь изредка в нем звучали речи о «неполноценности» евреев и решался вопрос об их полном истреблении. С 1941 года Рейхстаг лишь играл роль базы военно-воздушных сил фашистской Германии, которыми руководил Герман Геринг.
Ещё 6 октября 1944 года на торжественном заседании Моссовета в честь 27-й годовщины Октябрьской революции Сталин сказал: «Отныне и навсегда наша земля свободна от гитлеровской нечисти, и теперь перед Красной Армией остаётся её последняя, заключительная миссия: довершить вместе с армиями наших союзников дело разгрома немецко-фашистской армии, добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином Знамя Победы». Однако над каким зданием водружать Знамя Победы? 16 апреля 1945 года, в день, когда началась Берлинская наступательная операция, на совещание начальников политотделов всех армий из состава 1-го Белорусского фронта у Жукова спросили, где ставить флаг. Жуков переадресовал вопрос Главному политическому управлению армии и ответом было – «Рейхстаг». Для многих советских граждан Рейхстаг являлся «центром немецкого империализма», очагом немецкой агрессии и, в конечном счёте, причиной ужасных страданий миллионов людей. Каждый советский солдат считал своей целью уничтожить и разрушить Рейхстаг, что было сравни победы над фашизмом. На многих снарядах и бронетанковой технике белой краской были сделаны надписи: «По Рейхстагу!» и «На Рейхстаг!».
Вопрос о причинах выбора Рейхстага для водружения Знамени Победы остаётся до сих пор открытым. Мы не можем точно сказать, является какая-либо из теорий правдивой. Но самое главное, что для каждого гражданина нашей страны Знамя Победы на захваченном Рейхстаге - повод для великой гордости своей историей и своими предками.
Знаменосцы Победы
Если остановить случайного прохожего на улице и спросить его, кто водрузил Знамя на Рейхстаге победной весной 1945 года, наиболее вероятным ответом будет: Егоров и Кантария. Может быть, припомнят ещё Береста, сопровождавшего их. Подвиг М.А.Егорова, М.В.Кантарии и А.П.Береста известен сегодня во всем мире и не подлежит сомнению. Именно они установили Знамя Победы, Знамя №5, одно из 9-ти специально подготовленных знамён Военного Совета, распределённых среди дивизий, наступавших в направлении Рейхстага. Это произошло в ночь с 30 апреля на 1 мая 1945 года. Однако тема водружения Знамени Победы во время штурма Рейхстага значительно сложнее, невозможно ограничить её историей единственной знаменной группы.
Поднятый над Рейхстагом красный флаг виделся советским солдатам символом Победы, долгожданной точкой в страшной войне. Поэтому, помимо официального Знамени, десятки штурмовых групп и отдельных бойцов несли к Рейхстагу знамёна, флаги и флажки своих подразделений (а то и вовсе самодельные), зачастую даже не зная ничего о Знамени Военного Совета. Пётр Пятницкий, Пётр Щербина, разведгруппа лейтенанта Сорокина, штурмовые группы капитана Макова и майора Бондаря… А сколько ещё могло быть оставшихся неизвестными, неупомянутых в донесениях и боевых документах частей?
Сегодня, пожалуй, сложно точно установить, кто именно первым водрузил красное знамя на Рейхстаге, и тем более составить хронологическую последовательность появления в разных частях здания различных флагов. Но также нельзя ограничиваться историей лишь одного, официального, Знамени, выделять одних и оставлять в тени других. Важно сохранить память обо всех героях-знаменосцах, штурмовавших Рейхстаг в 1945 году, рисковавших собой в последние дни и часы войны, именно тогда, когда всем особенно хотелось выжить – ведь Победа была совсем близко.
Знамя группы Сорокина
Разведгруппа С.Е. Сорокина на Рейхстаге. Фото И. Шагина (panoramaberlin.ru).
Во всем мире известны кадры кинохроники Романа Кармена, а также фотографии И.Шагина и Я.Рюмкина, снятые 2 мая 1945 года. На них показана группа бойцов с красным знаменем, сначала на площади перед центральным входом в Рейхстаг, затем – на крыше.
На этих исторических кадрах запечатлены бойцы взвода разведки 674-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии под командованием лейтенанта С.Е.Сорокина. По просьбе корреспондентов они повторили для хроники свой путь к Рейхстагу, пройденный с боями 30 апреля. Так сложилось, что первыми к Рейхстагу подошли части 674-го стрелкового полка под командованием А.Д.Плеходанова и 756-го стрелкового полка под командованием Ф.М.Зинченко. Оба полка входили в состав 150-й стрелковой дивизии. Однако к концу дня 29 апреля, после переправы через Шпрее по мосту Мольтке и ожесточённых боев по захвату «дома Гиммлера», подразделения 756-го полка понесли большие потери. Подполковник А.Д.Плеходанов вспоминает, что поздним вечером 29 апреля его вызвал на свой НП командир дивизии генерал-майор В.М.Шатилов и объяснил, что в связи с такой ситуацией основная задача по штурму Рейхстага ложится на 674-й полк. Именно в тот момент, вернувшись от командира дивизии, Плеходанов приказал С.Е.Сорокину, командиру взвода полковой разведки, отобрать группу бойцов, которые пойдут в передовой цепи атакующих. Поскольку Знамя Военного Совета оставалось в штабе 756-го полка, было решено изготовить самодельное знамя. Красное полотнище нашлось в подвалах «дома Гиммлера».
Для выполнения поставленной задачи С.Е.Сорокин отобрал 9 человек. Это старший сержант В.Н.Правоторов (парторг взвода), старший сержант И.Н.Лысенко, рядовые Г.П.Булатов, С.Г.Орешко, П.Д.Брюховецкий, М.А.Пачковский, М.С.Габидуллин, Н.Санкин и П.Долгих. Первая попытка штурма, предпринятая ранним утром 30 апреля, не увенчалась успехом. После артподготовки поднялась вторая атака. «Дом Гиммлера» отделяли от Рейхстага всего 300-400 метров, но это было открытое пространство площади, немцы вели по нему многослойный огонь. При пересечении площади был тяжело ранен Н.Санкин и убит П.Долгих. Оставшиеся 8 разведчиков прорвались в здание Рейхстага одними из первых. Расчищая путь гранатами и автоматными очередями, Г.П.Булатов, несший знамя, и В.Н.Правоторов поднялись на второй этаж по центральной лестнице. Там, в выходящем на Кёнигплац окне, Булатов закрепил знамя. Флаг заметили бойцы, укрепившиеся на площади, что придало новых сил наступлению. В здание проникли бойцы роты Греченкова и перекрыли выходы из подвалов, где обосновались оставшиеся защитники здания. Воспользовавшись этим, разведчики перенесли знамя на крышу и закрепили его на одной из скульптурных групп. Это было в 14:25. Такое время водружения флага на крыше здания фигурирует в боевых донесениях вместе с фамилиями разведчиков лейтенанта Сорокина, в воспоминаниях участников событий.
Сразу после штурма бойцы группы Сорокина были представлены к званиям Героев Советского Союза. Однако наградили их Орденами Красного Знамени – за взятие Рейхстага. Только И.Н.Лысенко спустя год, в мае 1946 года, был удостоен золотой звезды Героя.
Знамя группы Макова
Бойцы группы капитана В.Н.Макова. Слева направо: сержанты М.П.Минин, Г.К.Загитов, А.П.Бобров, А.Ф.Лисименко (panoramaberlin.ru).
27 апреля в составе 79-го стрелкового корпуса было сформировано две штурмовые группы по 25 человек каждая. Первая группа под руководством капитана Владимира Макова из артиллеристов 136-й и 86-й артиллерийских бригад, вторая - под руководством майора Бондаря из других артиллерийских частей. Группа капитана Макова действовала в боевых порядках батальона капитана Неустроева, который с утра 30 апреля начал штурмовать Рейхстаг в направлении парадного входа. Весь день продолжались ожесточённые бои с переменным успехом. Рейхстаг не был взят. Но отдельные бойцы все же проникли на первый этаж и вывесили у разбитых окон несколько красных кумачей. Именно они и стали причиной того, что отдельные руководители поспешили сообщить о взятии Рейхстага и водружении над ним в 14:25 «флага Советского Союза». Через пару часов о долгожданном событии по радио была оповещена вся страна, сообщение было передано и за рубеж. Фактически же по приказу командира 79-го стрелкового корпуса, артподготовка решающего штурма была начата лишь в 21:30, а сам штурм начался в 22:00 по местному времени. После того, как батальон Неустроева двинулся к парадному входу, четвёрка из группы капитана Макова бросилась вперёд по крутым лестницам на крышу здания Рейхстага. Прокладывая путь гранатами и автоматными очередями, она достигла цели – на фоне огненного зарева выделялась скульптурная композиция «Богини Победы», над которой сержант Минин и водрузил Красное Знамя. На полотнище он написал фамилии своих товарищей. Затем капитан Маков в сопровождении Боброва спустился вниз и немедленно доложил по рации командиру корпуса генералу Переверткину о том, что в 22:40 его группа первой водрузила Красное Знамя над Рейхстагом.
Командование 136-й артиллерийской бригады 1 мая 1945 года представило к высшей правительственной награде - присвоению звания Героя Советского Союза - капитана В.Н. Макова, старших сержантов Г.К.Загитова, А.Ф.Лисименко, А.П.Боброва, сержанта М.П.Минина. Последовательно 2, 3 и 6 мая командир 79-го стрелкового корпуса, командующий артиллерией 3-й ударной армии и командующий 3-й ударной армией подтвердили ходатайство о награждении. Однако присвоение званий героев не состоялось.
В своё время в Институте военной истории МО РФ было проведено исследование архивных документов, относящихся к водружению Знамени Победы. В результате изучения этого вопроса Институт военной истории Министерства обороны РФ поддержал ходатайство о присвоении звания Героя Российской Федерации группе вышеназванных воинов. В 1997 году вся пятёрка Макова получила звание Героя Советского Союза от Постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР. Однако это награждение не могло иметь полной юридической силы, так как Советского Союза на тот момент уже не существовало.
М.В.Кантария и М.А.Егоров со Знаменем Победы (panoramaberlin.ru).
Знамя Победы – 150-й стрелковой ордена Кутузова II степени Идрицкой дивизии 79-го стрелкового корпуса 3-й Ударной армии 1-го Белорусского фронта.
Знамя, установленное на куполе Рейхстага Егоровым, Кантарией и Берестом 1 мая 1945 года, не было самым первым. Но именно этому знамени суждено было стать официальным символом Победы в Великой Отечественной войне. Вопрос о Знамени Победы решался заранее, ещё до штурма Рейхстага. Рейхстаг оказался в полосе наступления 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. В её состав входило девять дивизий, в связи с чем было изготовлено девять специальных знамён для передачи штурмовым группам в каждую из дивизий. Знамёна были переданы в политотделы в ночь с 20 на 21 апреля. В 756-й стрелковый полк 150-й стрелковой дивизии попало знамя №5. Сержант М.А.Егоров и младший сержант М.В.Кантария были выбраны для выполнения задачи водружения Знамени тоже заранее, как опытные разведчики, не раз действовавшие в паре, боевые друзья. Старшего лейтенанта А.П.Береста направил сопровождать разведчиков со знаменем командир батальона С.А.Неустроев.
В течение дня 30 апреля Знамя №5 находилось в штабе 756-го полка. Поздним вечером, когда на Рейхстаге было установлено уже несколько самодельных флагов, по приказу Ф.М.Зинченко (командира 756-го полка), Егоров, Кантария и Берест поднялись на крышу и закрепили Знамя на конной скульптуре Вильгельма. Уже после капитуляции оставшихся защитников Рейхстага, днём 2 мая, Знамя было перенесено на купол.
Сразу после окончания штурма к званию Героя Советского Союза были представлены многие непосредственные участники штурма Рейхстага. Однако приказ о награждении этим высоким званием вышел только спустя год, в мае 1946 года. В числе награждённых оказались М.А.Егоров и М.В.Кантария, А.П.Берест был награждён только Орденом Красного Знамени.
После Победы, по договору с союзниками Рейхстаг оставался на территории оккупационной зоны Великобритании. Производилась передислокация 3-й ударной армии. В связи с этим Знамя, водружённое Егоровым, Кантарией и Берестом, было снято с купола 8 мая. Сегодня оно хранится в Центральном Музее Великой Отечественной войны в Москве.
Знамя Пятницкого и Щербины
Группа бойцов 756-го стрелкового полка, на переднем плане с перебинтованной головой – Пётр Щербина (panoramaberlin.ru).
Среди множества попыток водрузить на Рейхстаге красное знамя не все, к сожалению, оказались успешными. Немало бойцов погибли или были ранены в момент своего решительного броска, так и не достигнув заветной цели. В большинстве случаев не сохранились даже их имена, они затерялись в круговороте событий 30 апреля и первых дней мая 1945 года. Один из таких отчаянных героев – Пётр Пятницкий, рядовой 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии.
Пётр Николаевич Пятницкий родился в 1913 году в селе Мужиново Орловской губернии (ныне Брянская область). На фронт ушёл в июле 1941 года. Много трудностей выпало на долю Пятницкого: в июле 1942 года он был тяжело ранен и попал в плен, лишь в 1944 году наступавшая Красная Армия освободила его из концлагеря. Пятницкий вернулся в строй, к моменту штурма Рейхстага он был связным командира батальона, С.А.Неустроева. 30 апреля 1945 года бойцы батальона Неустроева одними из первых подошли к Рейхстагу. От здания отделяла только площадь Кёнигплац, но противник вёл по ней постоянный плотный огонь. Через эту площадь в передовой цепи атакующих и рванулся Пётр Пятницкий со знаменем. Он добежал до парадного входа в Рейхстаг, уже поднялся на ступени лестницы, но здесь был настигнут вражеской пулей и погиб. До сих пор точно неизвестно, где похоронен герой-знаменосец – в круговороте событий того дня его боевые товарищи упустили момент, когда тело Пятницкого забрали со ступеней крыльца. Предположительное место – общая братская могила советских воинов в Тиргартене.
А флаг, который нёс Пётр Пятницкий, был подхвачен младшим сержантом Щербиной, тоже Петром, и закреплён на одной из центральных колонн, когда следующая волна атакующих достигла крыльца Рейхстага. Пётр Дорофеевич Щербина был командиром стрелкового отделения в роте И.Я.Съянова, поздним вечером 30 апреля именно он со своим отделением сопровождал Береста, Егорова и Кантарию на крышу Рейхстага для водружения Знамени Победы.
Корреспондент дивизионной газеты В.Е.Субботин, свидетель событий штурма Рейхстага, в те майские дни сделал заметку о подвиге Пятницкого, но дальше «дивизионки» история не пошла. Даже семья Петра Николаевича долгое время считала его пропавшим без вести. О нем вспомнили в 60-х годах. Был опубликован рассказ Субботина, затем даже появилась заметка в «Истории Великой Отечественной войны» (1963. Военное издательство, т. 5, стр. 283): «…Здесь взвился флаг воина 1-го батальона 756-го стрелкового полка младшего сержанта Петра Пятницкого, сражённого вражеской пулей на ступеньках здания…». На родине бойца, в посёлке Клетня, в 1981 году установлен памятник с надписью «Отважный участник штурма Рейхстага», его именем названа одна из улиц посёлка.
Знаменитое фото Евгения Халдея
Евгений Ананьевич Халдей (23 марта 1917 - 6 октября 1997) - советский фотограф, военный фотокорреспондент. Евгений Халдей родился в Юзовке (теперь Донецк). Во время еврейского погрома 13 марта 1918 года были убиты его мать и дед, а Женя, годовалый ребёнок, получил пулевое ранение в грудь. Учился в хедере, с 13 лет начал работать на заводе, тогда же самодельным фотоаппаратом сделал первый снимок. С 16 лет начал работать фотокорреспондентом. С 1939 года он корреспондент «Фотохроники ТАСС». Снимал Днепрострой, репортажи об Алексее Стаханове. Представлял редакцию ТАСС на военно-морском флоте во время Великой Отечественной Войны. Все 1418 дней войны он прошёл с камерой «Leica» от Мурманска до Берлина.
Талантливого советского фотокорреспондента иногда называют «автором одной фотографии». Это, конечно, не совсем справедливо - за время своей продолжительной карьеры фотографа и фотожурналиста он сделал тысячи снимков, десятки из которых стали «фотоиконами». Но именно фотография «Знамя Победы над Рейхстагом» обошла весь мир и стала одним из основных символов победы советского народа в Великой Отечественной войне. Снимок Евгения Халдея «Знамя Победы над Рейхстагом» в Советском Союзе стал символом победы над фашистской Германией. Однако мало кто помнит, что на самом деле фотография была постановочной - автор сделал снимок лишь на следующий день после реального водружения флага. Во многом благодаря этой работе в 1995 году во Франции Халдею была присуждена одна из самых почётных наград в мире искусства - «Рыцарь ордена искусств и литературы».
Когда военный корреспондент приблизился к месту съёмки, бои уже давно стихли, а на Рейхстаге развевалось множество знамён. Но снимки сделать надо было. Евгений Халдей попросил первых же солдат, которых встретил, помочь ему: забраться на Рейхстаг, установить знамя с серпом и молотом и немного попозировать. Те согласились, фотограф нашёл выигрышный ракурс и отснял две кассеты. Его персонажами стали бойцы 8-й гвардейской армии: Алексей Ковалёв (устанавливает знамя), а также Абдулхаким Исмаилов и Леонид Горичев (помощники). После фотокор снял своё знамя - его он забрал с собой - и показал снимки в редакции. По словам дочери Евгения Халдея, в ТАССе фото «приняли как икону - со священным трепетом». Евгений Халдей продолжил карьеру фотокорреспондента, снимал Нюрнбергский процесс. В 1996 году Борис Ельцин приказал представить всех участников памятной фотографии к званию Героя России, правда, к тому времени Леонид Горичев уже ушёл из жизни - он скончался от полученных ран вскоре после завершения войны. К настоящему моменту в живых не осталось ни одного из трёх бойцов, увековеченных на фотографии «Знамя Победы над Рейхстагом».
Автографы Победителей
Солдаты расписываются на стенах Рейхстага. Фотограф неизвестен (colonelcassad.livejournal.com).
2 мая после ожесточённых боев советские воины полностью очистили здание Рейхстага от врага. Они прошли войну, дошли до самого Берлина, они победили. Как выразить свою радость и ликование? Отметить своё присутствие там, где зародилась и где закончилась война, сказать что-то о себе? Чтобы обозначить свою причастность к Великой Победе, тысячи бойцов-победителей оставляли свои росписи на стенах захваченного Рейхстага.
После окончания войны было принято решение сохранить значительную часть этих надписей для потомков. Интересно, что в 1990-е годы при реконструкции Рейхстага были обнаружены надписи, скрытые под слоем штукатурки предыдущей реставрацией в 1960-е годы. Некоторые из них (в том числе в зале заседаний) также были сохранены.
Вот уже 70 лет автографы советских солдат на стенах Рейхстага напоминают нам о славных подвигах героев. Сложно выразить те эмоции, которые ощущаешь, находясь там. Хочется просто молча рассматривать каждую букву, мысленно говоря тысячи слов благодарности. Для нас эти надписи – один из символов Победы, мужества героев, окончания страданий нашего народа.
«Мы защищали Одессу, Сталинград, пришли в Берлин!»
panoramaberlin.ru
Автографы на Рейхстаге оставляли не только от себя лично, но и от целых частей и подразделений. Довольно известная фотография одной из колонн центрального входа показывает именно такую надпись. Она была сделана сразу после Победы лётчиками 9-го гвардейского истребительного авиационного Одесского Краснознамённого ордена Суворова полка. Полк базировался в одном из пригородов, но в один из майских дней личный состав специально приехал посмотреть на поверженную столицу Третьего Рейха.
Д.Я.Зильманович, воевавший в составе этого полка, после войны написал книгу о боевом пути части. Есть там и фрагмент, рассказывающий о надписи на колонне: «Лётчики, техники и авиаспециалисты получили разрешение командира полка поехать в Берлин. На стенах и колоннах рейхстага они прочли выцарапанные штыками и ножами, написанные углём, мелом и краской множество имён: русских, узбекских, украинских, грузинских… Чаще других виделись слова: «Дошли! Москва–Берлин! Сталинград–Берлин!». Встречались названия почти всех городов страны. И подписи, множество надписей, имён и фамилий воинов всех родов войск и специальностей. Они, эти надписи, превращались в скрижали истории, в приговор народа-победителя, подписанный сотнями его доблестных представителей.
Этот восторженный порыв - подписать приговор разгромленному фашизму на стенах рейхстага - охватил гвардейцев Одесского истребительного. Тут же нашли большую лестницу, поставили её к колонне. Летчик Маклецов взял кусочек алебастра и, поднявшись по ступенькам на высоту 4-5 метров, вывел слова: «Мы защищали Одессу, Сталинград, пришли в Берлин!». Все захлопали. Достойное завершение трудного боевого пути славного полка, в составе которого в годы Великой Отечественной сражались 28 Героев Советского Союза, в том числе четверо – дважды удостоенных этого высокого звания.
«Сталинградцы Шпаков, Матяш, Золотаревский»
panoramaberlin.ru
Борис Золотаревский родился 10 октября 1925 года в Москве. На момент начала Великой Отечественной войны ему было всего лишь 15. Но возраст не помешал ему встать на защиту своей Родины. Золотаревский ушёл на фронт, дошёл до Берлина. Вернувшись с войны, стал инженером. Однажды, находясь на экскурсии в Рейхстаге, племянник ветерана обнаружил подпись деда. И вот 2 апреля 2004 года Золотаревский вновь оказался в Берлине, чтобы увидеть своё имя, оставленное здесь 59 лет назад.
В своём письме к Карин Феликс, исследовательнице сохранившихся автографов советских солдат и дальнейших судеб их авторов, он поделился пережитым: «Недавнее посещение Бундестага произвело на меня столь сильное впечатление, что я не нашёл тогда нужных слов для выражения своих чувств и мыслей. Я очень тронут тем тактом и эстетическим вкусом, с которым Германия сохранила автографы советских солдат на стенах Рейхстага в память о войне, ставшей трагедией для многих народов. Для меня была очень волнующей неожиданностью возможность увидеть свой автограф и автографы моих друзей: Матяша, Шпакова, Фортеля и Кваши, с любовью сохранённые на бывших закопчённых стенах Рейхстага. С глубокой благодарностью и уважением, Б.Золотаревский».
«Я. Рюмкин здесь снимал»
panoramaberlin.ru
Была на Рейхстаге и такая надпись – не только «дошёл», а «здесь снимал». Эту надпись оставил Яков Рюмкин, фотокорреспондент, автор многих известных снимков, в том числе – снимавший вместе с И.Шагиным 2 мая 1945 года группу разведчиков С.Е.Сорокина со знаменем.
Яков Рюмкин родился в 1913 году. В 15 лет пришёл работать в одну из харьковских газет курьером. Затем окончил рабочий факультет Харьковского университета и в 1936 году стал фотокорреспондентом газеты «Коммунист» - печатного органа ЦК Компартии Украины (в то время столица Украинской ССР находилась в Харькове). К сожалению, в годы войны весь довоенный архив был утрачен.
К началу Великой Отечественной Рюмкин имел уже немалый опыт работы в газете. Прошёл войну с самых первых ее дней до конца в качестве фотокорреспондента «Правды». Снимал на разных фронтах, наиболее известными стали его репортажи из Сталинграда. Писатель Борис Полевой вспоминает об этом периоде: «Даже среди беспокойного племени военных фотокорреспондентов трудно было найти в дни войны фигуру более колоритную и динамичную, чем корреспондент “Правды” Яков Рюмкин. В дни многих наступлений я видел Рюмкина в передовых наступающих частях, и его страсть доставить в редакцию уникальный снимок, не стесняясь ни в трудах, ни в средствах, была тоже общеизвестна». Яков Рюмкин имел ранение и контузию, был награждён орденами Отечественной войны I степени и Красной Звезды. После Победы работал в «Правде», «Советской России», «Огоньке», издательстве «Колос». Снимал в Арктике, на целине, делал репортажи о партийных съездах и ещё большое количество самых разноплановых репортажей. Яков Рюмкин умер в Москве в 1986 году. Рейхстаг был лишь вехой в этой большой, насыщенной до предела и яркой жизни, но вехой, пожалуй, одной из самых значительных.
«Платов Сергей. Курск – Берлин»
«Платов Сергей Ив. Курск – Берлин. 10.5.1945». Эта надпись на одной из колонн в здании Рейхстага не сохранилась. Зато фотография, запечатлевшая её, стала знаменитой, обошла огромное количество всевозможных выставок и изданий. Она воспроизведена даже на юбилейной монете, выпущенной к 55-летию Победы.
panoramaberlin.ru
Снимок был сделан 10 мая 1945 года корреспондентом «Фронтовой иллюстрации» Анатолием Морозовым. Сюжет случайный, не постановочный – Морозов заехал в Рейхстаг в поисках новых кадров после отправки в Москву фотоотчёта о подписании Акта о безоговорочной капитуляции Германии. Попавший в объектив фотографа солдат – Сергей Иванович Платов – на фронте с 1942 года. Служил в стрелковом, миномётном полках, потом в разведке. Начал свой боевой путь под Курском. Именно поэтому – «Курск – Берлин». А родом он сам из Перми.
Там же, в Перми, жил и после войны, трудился слесарем на заводе и даже не подозревал, что его роспись на колонне Рейхстага, запечатлённая на снимке, стала одним из символов Победы. Тогда, в мае 1945 года, фотография не попалась на глаза Сергею Ивановичу. Только через много лет, в 1970 году, Анатолий Морозов разыскал Платова и, специально приехав в Пермь, показал ему фотографию. После войны Сергею Платову снова побывал в Берлине - власти ГДР пригласили его на празднование 30-летия Победы. Любопытно, что на юбилейной монете у Сергея Ивановича почётное соседство – с другой стороны изображено заседание Потсдамской конференции 1945 года. Вот только ветеран не дожил до момента её выпуска – Сергея Платова не стало в 1997 году.
«Северский Донец – Берлин»
panoramaberlin.ru
«Северский Донец – Берлин. Артиллеристы Дорошенко, Тарновский и Сумцев» - была такая надпись на одной из колонн поверженного Рейхстага. Казалось бы, всего лишь одна из тысяч и тысяч надписей, оставленных в майские дни 1945 года. Но всё же – она особенная. Эта надпись была сделана Володей Тарновским, пареньком 15-ти лет, и в то же время – разведчиком, прошедшим долгий путь к Победе и пережившим очень многое.
Владимир Тарновский родился в 1930 году в Славянске, небольшом промышленном городке на Донбассе. На момент начала Великой Отечественной войны Володе едва исполнилось 11 лет. Спустя многие годы он вспоминал, что известие это не было воспринято им, как что-то страшное: «Мы, мальчишки, обсуждаем эту новость и вспоминаем слова из песни: “И на вражьей земле мы врага разобьём малой кровью, могучим ударом”. Но всё сложилось по-другому…».
Отчим сразу, в первые дни войны ушёл на фронт и больше не вернулся. А уже в октябре в Славянск вошли немцы. Мать Володи, коммунист, член партии, была в скором времени арестована и расстреляна. Володя жил у сестры отчима, но не считал для себя возможным оставаться там надолго – время тяжёлое, голодное, помимо него у тётки есть свои дети…
В феврале 1943 года Славянск был на короткое время освобождён наступающими советскими войсками. Однако затем нашим частям снова пришлось отойти, и вместе с ними ушёл Тарновский – сначала к дальним родственникам в деревню, но, как выяснилось, и там условия были не лучше. В конце концов, один из командиров, занимавшихся эвакуацией населения, пожалел мальчишку и забрал с собой в качестве сына полка. Так Тарновский оказался в 370-м артиллерийском полку 230-й стрелковой дивизии. «Я вначале считался сыном полка. Был посыльным, разносил разные приказы, донесения, а потом уже пришлось воевать по полной программе, за что и получил боевые награды».
Дивизия освобождала Украину, Польшу, форсировала Днепр, Одер, принимала участие в битве за Берлин, от самого ее начала с артиллерийской подготовки 16 апреля и до завершения, брала здания гестапо, почтамта, имперской канцелярии. Через все эти важнейшие события прошёл и Владимир Тарновский. Он просто и прямо говорит о своём военном прошлом и собственных ощущениях, чувствах. В том числе о том, как временами было страшно, как тяжело давались некоторые задания. Но тот факт, что он, 13-летний подросток, был награждён Орденом Славы 3 степени (за действия по спасению раненого комдива во время боев на Днепре), способен выразить, насколько хорошим бойцом стал Тарновский.
Не обходилось и без курьёзных моментов. Однажды, во время разгрома Яссо-Кишиневской группировки немцев, Тарновскому было поручено в одиночку доставить пленного – рослого, крепкого немца. Для проходивших мимо бойцов ситуация выглядела комично – настолько контрастно выглядели пленный и конвоир. Однако, не для самого Тарновского – всю дорогу он шёл со взведённым автоматом наготове. Успешно доставил немца командиру разведки дивизии. Впоследствии Владимир был награждён за этого пленного медалью «За отвагу».
Война закончилась для Тарновского 2 мая 1945 года: «К тому времени я уже был ефрейтором, разведчиком-наблюдателем 3-го дивизиона 370-го артиллерийского Берлинского полка 230-й стрелковой Сталинско-Берлинской дивизии 9-го Краснознамённого Бранденбургского корпуса 5-й ударной армии. На фронте я вступил в комсомол, имел солдатские награды: медаль “За отвагу”, ордена “Славы 3 степени” и “Красной Звезды” и особенно значимую “За взятие Берлина”. Фронтовая закалка, солдатская дружба, воспитание, полученное среди старших, – все это очень помогло мне в дальнейшей жизни».
Примечательно, что после войны Владимира Тарновского не приняли в Суворовское училище – из-за отсутствия метрики и справки из школы. Не помогли ни награды, ни пройденный боевой путь, ни рекомендации командира полка. Бывший маленький разведчик окончил школу, затем институт, стал инженером на судостроительном заводе в Риге, а со временем – его директором.
«Сапунов»
panoramaberlin.ru
Пожалуй, одно из самых сильных впечатлений от посещения Рейхстага для каждого русского человека – это сохранившиеся до сегодняшнего дня автографы советских солдат, весточки победного мая 1945 года. Но сложно даже попытаться представить, что испытывает человек, свидетель и непосредственный участник тех великих событий, спустя десятки лет глядя среди множества подписей на одну единственную – свою.
Испытать такое ощущение довелось Борису Викторовичу Сапунову, первому за долгие годы. Борис Викторович родился 6 июля 1922 года в Курске. В 1939 году поступил на исторический факультет Ленинградского Государственного университета. Но началась Советско-Финская война, Сапунов ушёл добровольцем на фронт, был санитаром. После окончания боевых действий вернулся в ЛГУ, но в 1940 году снова был призван в армию. К моменту начала Великой Отечественной служил в Прибалтике. Прошёл всю войну артиллеристом. Сержантом в составе войск 1-го Белорусского фронта участвовал в битве за Берлин и штурме Рейхстага. Завершил боевой путь, расписавшись на стенах Рейхстага.
Именно эту подпись на южной стене, обращённой во внутренний двор северного флигеля, на уровне пленарного зала, и заметил Борис Викторович – спустя 56 лет, 11 октября 2001 года, во время экскурсии. Вольфганг Тирзе, являвшийся президентом Бундестага в тот момент, даже распорядился задокументировать этот случай, поскольку он стал первым.
После демобилизации в 1946 году Сапунов снова пришёл в ЛГУ, наконец появилась возможность окончить исторический факультет. С 1950 года аспирант Эрмитажа, затем научный сотрудник, с 1986 года главный научный сотрудник Отдела русской культуры. Б.В.Сапунов стал видным учёным-историком, доктором исторических наук (1974), специалистом по древнерусскому искусству. Был почётным доктором Оксфордского университета, членом Петровской академии наук и искусств.
Бориса Викторовича не стало 18 августа 2013 года.
В завершение этого выпуска приведём отрывок из воспоминаний Маршала Советского Союза, четырежды Героя Советского Союза, кавалера двух орденов «Победа» и множества других наград, министра обороны СССР Георгия Жукова.
«Заключительная атака войны была тщательно подготовлена. На берегу реки Одер мы сосредоточили огромную ударную силу, одних снарядов подвезено было расчётом на миллион выстрелов в первый день штурма. И вот наступила эта знаменитая ночь на 16 апреля. Ровно в пять часов все началось… Ударили «катюши», заработали двадцать с лишним тысяч орудий, послышался гул сотен бомбардировщиков… Вспыхнули сто сорок зенитных прожекторов, расположенных цепью через каждые двести метров. Море света обрушилось на противника, ослепляя его, выхватывая из темноты объекты для атаки нашей пехоты и танков. Картина боя была огромной, впечатляющей силы. За всю свою жизнь я не испытал равного ощущения… И ещё был момент, когда в Берлине над рейхстагом в дыму я увидел, как трепещет красное полотнище. Я не сентиментальный человек, но у меня к горлу подступил комок от волнения».
Список использованной литературы:
1. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. В 6 томах – М.: Воениздат, 1963.
2. Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. 1969.
3. Шатилов В. М. Знамя над рейхстагом. Издание 3-е, исправленное и дополненное. – М.: Воениздат, 1975. – 350 с.
4. Неустроев С.А. Путь к рейхстагу. – Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1986.
5. Зинченко Ф.М. Герои штурма рейхстага / Литературная запись Н.М.Ильяша. – 3-е изд. -М.: Воениздат, 1983. - 192 с.
6. Сбойчаков М.И. Они брали рейхстаг: Докум. Повесть. – М.: Воениздат, 1973. – 240 с.
7. Серкин С.П., Гончаров Г.А. Знаменосец Победы. Документальная повесть. – Киров, 2010. – 192 с.
8. Клочков И.Ф. Мы штурмовали Рейхстаг. – Л.: Лениздат, 1986. – 190 с.
9. Мержанов Мартын. Так это было: Последние дни фашистского Берлина. 3-е изд. - М.: Политиздат, 1983. – 256 с.
10. Субботин В.Е. Как кончаются войны. – М.: Советская Россия, 1971.
11. Минин М.П. Трудные дороги к Победе: Воспоминания ветерана Великой Отечественной войны. – Псков, 2001. – 255 с.
12. Егоров М. А., Кантария М. В. Знамя Победы. – М.: Воениздат, 1975.
13. Долматовский, Е.А. Автографы Победы. – М.: ДОСААФ, 1975 . – 167 с.
При исследовании историй советских воинов, оставивших автографы на Рейхстаге, использованы материалы, собранные Карин Феликс.
Архивные документы:
ЦАМО, ф.545, оп.216338, д.3, лл.180-185; ЦАМО, ф.32, оп.64595, д.4, лл.188-189; ЦАМО, ф.33, оп.793756, д.28, л.250; ЦАМО, ф.33, оп.686196, д.144, л.44; ЦАМО, ф.33, оп.686196, д.144, л.22; ЦАМО, ф.33, оп.686196, д.144, л.39; ЦАМО, ф.33, оп.686196(кор.5353), д.144, л.51; ЦАМО, ф.33, оп.686196, д.144, л.24; ЦАМО, ф.1380(150СИД), оп.1, д.86, л.142; ЦАМО, ф.33, оп.793756, д.15, л.67; ЦАМО, ф.33, оп.793756, д.20, л.211
Выпуск подготовлен на основе материала сайта panoramaberlin.ru с любезного разрешения команды проекта «Битва за Берлин. Подвиг знаменосцев».
Штурм Берлина стал завершающей частью наступательной операции 1945 года, по завершению которой Красная армия овладела столицей Германии – Берлином, с падением которой закончилась вторая Мировая война. Эта операция началась 25 апреля, а закончилась 2 мая.
Начало штурма Берлина
В 12 часов дня 1945 года вокруг Берлина замкнулось кольцо Красной Армии. Стоит отметить, что главную ударную силу в штурме составляли 1-й Украинский фронт 1-й Белорусский. Нацисты крепко засели в своей столице, под их контролем находилось приблизительно 325 квадратных километров. Вся протяжность фронтовой линии составляла чуть больше 100 км.
Организация обороны столицы Германии
Общая численность союзных соединений составляла 200 тыс. человек, около 3 тыс. орудий и 300 танков. Видимое преимущество союзников не помогло мгновенно взять город, так как его оборона была хорошо подготовлена. Ее построили по принципу сильного огня, узлов сопротивления и опорных пунктов. Общая численность секторов обороны в Берлине составляла 8 по окружности и один центральный, неподалеку от «Волчьего ложа» (в нем находился предводитель нацистов – А. Гитлер).
Кроме продуманной обороны дополнительные трудности при штурме столицы создавали ее каменные постройки с толстыми стенами. Здания не поддавались разрушению от мелкокалиберных пушек. Поэтому снайпера и пехота оказывали ожесточенное сопротивление. Жилые дома превратились в огромные многоэтажные доты с пулеметами, на улицах находилось большое количество баррикад и противотанковых ежей.
Особую роль в обороне города играло метро. Немцы хорошо знали и пользовались преимуществом подземных ходов для незаметного перебрасывания войск. Поэтому часто случалось, что штурмующих атаковали в спины, в результате погибло много союзников.
Также Берлин отлично был защищен и от атак с воздуха. Практически не одна бомбардировка советских летчиков не обходилась без потерь. Зенитные орудия немцев находились в самом центре города, что давало возможность защиты любой крайней точки столицы.
Широкие улицы города превратились в узкие, чтобы не дать противнику воспользоваться своим численным преимуществом. Особенно нацисты постарались в обороне речки Шпрея, которая стала фактически одной крепостью. Советские войска с трудом прорвали этот участок, но дальше продвигаться не могли, потому что основная ударная и штурмовая сила – танки, были беспомощными на узких улицах Берлина. Они стали легкой добычей для нацистов. Советские войска понесли значительные потери техники после прорыва реки Шпрея – около 60 танков, выведенных из строя.
27 апреля советским войскам удалось прорвать первый рубеж обороны города, и они вплотную подошли к центру столицы. Под контролем нацистов была небольшая зона шириной 2-3 километра и длиной в 16 километров. Союзнические войска активно бомбили этот участок, но немцы продолжали ожесточенно сопротивляться: делали безрезультатные вылазки (очевидно от беспомощности о понимания своей участи). Адольф Гитлер приказал вооружать даже мальчиков («гитлер югентов»). Дети храбро боролись, но из-за неопытности и артиллерийского обстрела многие из них погибли.
Стрельба шла днем и ночью. Советские войска уничтожали все на своем пути: постройки, в которых находились немецкие части и технику нацистов в плен не брали.
Союзные войска к вечеру 28 апреля находились в районе рейхстага. Нацисты упорно не хотели отдавать административное здание и ночью сбросили десант из курсантов морского училища. В учебниках истории эта операция, если ее так можно назвать, стала последней операцией Люфтваффе.
С 29 на 30 апреля благодаря отчаянным действиям капитана Неустроева и лейтенанта Самонова советские войска под их командованием захватили мост Мольтке, а на рассвете отчаянным штурмом сумели завладеть министерством внутренних дел. После захвата этих ключевых позиций, открылся путь на рейхстаг.
Первый штурм Красной Армии оказался неудачным (свою роль сыграл десант, благодаря которому, численность защитников увеличилась до 5 тыс. человек) и союзники понесли большие потери. Прорвать оборону танками не получалось, потому что на входе нацисты вырыли ров, заполненный водой, также возле рейхстага на тот момент не находилось крупнокалиберной артиллерии, которая могла бы сделать брешь в стене.
Советские командиры приняли решение собрать всех в один гарнизон и атаковать в лобовую атаку. Вечером 30 апреля сапёрам удалось пробить брешь в стене, и группа советских солдат ворвались в здание. Штурм рейхстага проходил одновременно в двух направлениях: штурмовали парадный вход и брешь в стене. Поздно вечером в 22:00 советским солдатам под командованием генерал майора В. Шатилова удалось полностью завладеть первым этажом здания. Теперь все нацисты были обречены, ведь путей к отступлению уже не было. Все защитники рейхстага разделились на две группы – одни засели в подвале, а другие заняли верхние этажи. Операция по уничтожению оставшихся нацистов закончилась утром 1 мая, когда советские войска подняли над рейхстагом красный флаг.
Переговоры
Инициатором переговоров была немецкая сторона, они поздним вечером 30 апреля попросили прекратить огонь. Представителем от советских солдат был генерал Чуйков, со стороны нацистов прибыл генерал Кребс, который рассказал о подробностях смерти Гитлера. Адольф Гитлер покончил с собой выстрелом в рот из пистолета, его примеру последовала и Ева Браун. Верный до конца жизни Й. Геббельс также застрелился. Кребс на переговорах зачитал завещание предводителя нацистов, в котором рассказывалось о жизнедеятельности вождя арийцев и о причинах начала войны.
Прошение о заключение мира немедленно было доставлено Жукову, а от него оно попало к Сталину, который требовал только безоговорочной капитуляции. Такие требования не устроили нацистов и в 18:00 1 мая советские войска возобновили штурм с удвоенной силой. Кроме чистки со стороны пехоты, по кварталам города велся постоянный огонь артиллерии.
Капитуляция Нацистской Германии
Активные военные действия со стороны советских войск привели к тому, что у немцев под контролем остался только Тиргартен и некоторая часть правительственного квартала. В этом месте находился бункер, в котором укрывался А. Гитлер и ближайшее его окружение.
Удар советских войск произошел в двух направлениях – с севера и юга. Первого мая на другом конце города произошло важное событие – сдались два ключевых узла обороны столицы: цитадель Шпандау и башня Зоопарка, где находилась вся противовоздушная оборона немцев.
Второго мая советские войска сумели затопить Берлинское метро, таким образом, отрезав возможность тайной переброски войск в любую точку города. Правда, не обошлось и без жертв со стороны мирного населения, которые находились в метро на момент его затопления водой. Современные ученые так и не подсчитали количество жертв этой катастрофы.
Одни говорят, что погибло от 50 до 15 тыс. мирных жителей и раненых. Наиболее объективной цифрой можно считать приблизительно 100 человек, потому что в тоннелях в основном находились военные, да и вода по метро распространялась не слишком быстро, поэтому у многих был шанс спастись. Позже в документах засвидетельствовали, что уровень воды не превышал полметра. Поэтому споры о зверствах советских солдат со временем прекратились.
В ночь с первого на второе мая радиостанция 1-го Белорусского фронта получила сообщение на русском языке, где немцы настойчиво просили прекратить огонь и сообщили, что они отправили группу парламентёров к Потсдамскому мосту. В назначенное место пришел немецкий офицер и сообщил от имени генерала Вейдлинга, что немецкая сторона готова прекратить сопротивление. Как доказательство и своих намерениях прекратить войну, генерал Вейдлинг сдался в плен в рано утром 2-го мая. Уже в 7 утра он согласился подписать документ о полной капитуляции. При помощи громкоговорящих установок его начали распространять по всему городу. Как только до немецких солдат доходило известие о капитуляции, они немедленно прекращали сопротивление и сдавались в плен.
Любопытно, но некоторые части продолжали сопротивление и не желали сдаваться в плен. Они решили прорваться в западную часть Берлина, но были почти полностью уничтожены превосходящими силами советских солдат. Путь к прорыву немцы выбрали пригород Пандау, где остались целыми два моста через речку Хафель. На тот момент мосты находились под контролем гитлерюгенда, которые, несмотря на капитуляцию, продолжали удерживать позиции. Стоит отметить, что в прорыве участвовали не только солдаты, среди них находились и мирные жители, которые испугались геббельсовской пропаганды о якобы зверствах советских солдат. Беженцам удалось прорваться до моста Хафель, но их там ожидали советские солдаты, которые начали полномасштабное уничтожение немецких частей.
Завершение штурма Берлина
«В один прекрасный миг стрельба прекратилась, мы не понимали, что происходит и в чем дело. 2 мая в 10 часов мы увидели повсеместно белые простыни, свисающие с окон Рейхстага, со здания Канцелярии. Словно по команде немцы вышли сдаваться. С присущей немцам педантичностью, колонны были распределены на генералов, офицеров и обычных солдат. Наконец-то все кончилось», – воспоминания А. Бессараба, одного из участников штурма Рейхстага.
Последние очаги сопротивления подавлялись включительно до 7 мая. Некоторым немцам все же удалось пробиться и переправиться через Эльбу, но это были единицы. Немцы, спасаясь от «зверств советских солдат» всеми силами пытались попасть в район оккупации американских частей. Они полагали, что сдадутся в плен к людям, которые будут придерживаться законов военной морали.
Результаты взятия Берлина
Результатом взятия Берлина стало дальнейшее продвижение советских войск в сторону Эльбы, где им удалось соединиться с союзниками – американцами и британцами. После падения столицы Германия потеряла жизненно важный очаг сопротивления, и ей оставалось только одно – полная капитуляция. После успешного завершения операции по взятию Берлина, советские войска без проблем разгромила последние группировки противника в Чехословакии и Австрии.
Количество жертв
Точную цифру назвать тяжело, так как большое количество немцем и советских солдат погибли под руинами города, в метро и просто пропали без вести. Некоторые ученые называют число 125 тыс. человек из 2 миллионов берлинцев. Известно, что от оружия советских солдат погибло значительно меньшее количество мирных жителей и солдат. Еще до прихода Красной Армии в Берлине начался голод, вызванный сильной разрухой от бомбардировок, которые проводили американцы. Они продолжали бомбёжку до 20 апреля.
А. Орлов, доктор исторических наук отметил: «история не знает примеров, чтобы за такое короткое время был взят такой превосходно укрепленный город. Берлин взяли за 5 дней! Вы можете себе это представить? Ровно 5 дней понадобилось советским войскам, чтобы сломить последний очаг сопротивления немцев».
Что касается потерь среди советской техники, то она потеряла 46 боевых машин. Это приблизительно 23% от имеющейся на тот момент техники. Среди потерь танков, то здесь потери были незначительные, просто некоторые танки застряли в противотанковых ежах или рвах, но со временем они были возвращены в строй.
Местно население пострадало не меньше города: их принуждали свои же немцы рыть канавы, стариков и подростков записывали в отряды сопротивления. Точных данных о потерях среди мирного населения не сохранилось. Единственное, что известно, на момент начала операции по штурму в столице находилось приблизительно 3 млн. мирных жителей (включая 500 тыс. «остарбайтеров»).
Таким образом, операция по взятию Берлина не знает аналогов в мировой истории. Ведь столица Германии была взята в период с 23 апреля по 2 мая.
Никогда еще в мировой истории такая мощная цитадель не бралась в столь короткий срок: всего за неделю. Германское командование тщательно продумало и отлично подготовило город к обороне. Каменные бункеры в шесть этажей, доты, дзоты, вкопанные в землю танки, укреплённые дома, в которых засели «фаустники», представлявшие смертельную опасность для наших танков. Особенно сильно был укреплён изрезанный каналами центр Берлина с рекой Шпрее.
Нацисты стремились не дать Красной Армии овладеть столицей, зная, что англо-американские войска готовят наступление на берлинском направлении. Однако степень предпочтения сдачи англо-американцам, а не советским войскам, была сильно преувеличена в советское время. 4 апреля 1945 г. Й. Геббельс записал в дневнике:
Главная задача прессы и радио — разъяснить немецкому народу, что западный противник вынашивает те же гнусные замыслы уничтожения нации, что и восточный… Мы должны снова и снова указывать на то, что Черчилль, Рузвельт и Сталин безжалостно и не считаясь ни с чем осуществят свои смертоносные планы, стоит только немцам проявить слабость и подчиниться врагу… ».
Солдаты Восточного фронта, если в ближайшие дни и часы каждый из вас выполнит свой долг перед Отечеством, мы остановим и разобьем азиатские орды у ворот Берлина. Мы предвидели этот удар и противопоставили ему фронт невиданной мощи… Берлин останется немецким, Вена будет немецкой… ».
Другое дело, что антисоветская пропаганда у нацистов была гораздо более изощрённой, чем против англо-американцев, и местное население восточных районов Германии испытывало панический ужас при приближении Красной Армии, а солдаты и офицеры Вермахта спешили пробиться на Запад сдаться там. Поэтому, И.В Сталин торопил маршала Советского Союза Г.К. Жукова как можно скорее начать штурм Берлина. Он начался ночью 16 апреля с мощнейшей артподготовки и ослеплением противника множеством зенитных прожекторов. После долгих и упорных боев войска Жукова овладели Зееловскими высотами, главным оборонным пунктом немцев на пути к Берлину. Тем временем танковая армия генерал-полковника П.С. Рыбалко, форсировав Шпрее, наступала на Берлин с южного направления. На севере 21 апреля танкисты генерал-лейтенанта С.М. Кривошеина первыми ворвались на окраины германской столицы.
Гарнизон Берлина дрался с отчаянием обреченных. Было очевидно, что ему не устоять против смертоносного огня советских тяжелых 203 мм гаубиц, прозванных немцами «кувалдой Сталина», залпов «Катюш» и постоянных бомбардировок авиации. Советские войска действовали на улицах города в высшей степени профессионально: штурмовые группы при помощи танков выбивали противника из укрепленных пунктов. Это позволяло Красной Армии нести сравнительно небольшие потери. Шаг за шагом советские войска подбирались к правительственному центру Третьего рейха. Танковый корпус Кривошеина успешно переправился через Шпрее и соединился с наступающими с юга частями 1-го Украинского фронта, замкнув Берлин в кольцо.
Пленные защитники Берлина - члены фольксшурма (отряда народного ополчения). Фото: www.globallookpress.com
Кто же защищал Берлин от советских войск в мае 1945 года? Штаб обороны Берлина призвал население готовиться к уличным боям на земле и под землей, используя линии метро, канализационную сеть и подземные коммуникации. На возведение фортификационных сооружений были мобилизованы 400 тысяч берлинцев. Геббельс приступил к формированию двухсот батальонов фольксштурма и женских бригад. 900 квадратных километров городских кварталов превращались в «неприступную крепость Берлин».
Наиболее боеспособные дивизии Ваффен-СС сражались на южном и западном направлениях. Под Берлином действовала вновь сформированная XI танковая армия под командованием СС-оберстгруппенфюрера Ф. Штайнера, в состав которой вошли все уцелевшие эсэсовские части городского гарнизона, резервисты, преподаватели и курсанты «Юнкерских школ СС», персонал берлинских штабов и многочисленных управлений СС.
Однако в ходе яростных боев с советскими войсками 1-го Белорусского фронта дивизия Штайнера понесла настолько тяжелые потери, что он, по его собственным словам, «остался генералом без армии». Таким образом, основную часть берлинского гарнизона составляли всевозможные импровизированные боевые группы, а не регулярные соединения Вермахта. Крупнейшим подразделением войск СС, с которым пришлось сражаться советским войскам, стала дивизия СС «Нордланд», её полное наименование - XI добровольческая танково-гренадерская дивизия СС «Нордланд». Она комплектовалась в основном из добровольцев Дании, Нидерландов, Норвегии. В 1945 году в состав дивизии входили гренадерские полки «Данмарк» и «Норге», добровольцы-голландцы были направлены в формирующуюся дивизию СС «Недерланд».
Также Берлин защищали французская дивизия СС «Шарлемань» («Карл Великий»), бельгийские дивизии СС «Лангемарк» и «Валлония». 29 апреля 1945 г. за уничтожение нескольких советских танков молодой уроженец Парижа из дивизии СС «Шарлемань» унтершарфюрер Эжен Вало был награжден орденом Рыцарского Креста, став одним из последних его кавалеров. 2 мая, за месяц до 22-летия, Важо погиб на улицах Берлина. Командир LVII батальона из дивизии «Шарлемань» гаупштурмфюрер Анри Фене писал в своих воспоминаниях:
В Берлине есть Французская улица и Французская церковь. Они названы так в честь гугенотов, которые бежали от религиозных притеснений и осели в Пруссии в начале XVII века, помогая строить столицу. В середине ХХ века другие французы пришли защищать столицу, которую помогали строить их предки ».
1 мая французы продолжали сражаться на Лейпцигерштрассе, вокруг Министерства авиации и на Потсдамерплатц. Французские эсэсовцы «Шарлеманя» стали последними защитниками Рейхстага и Рейхсканцелярии. За день боев 28 апреля из общего числа подбитых 108 советских танков, французы «Шарлеманя» уничтожили 62. Утром 2 мая, вслед за объявлением о капитуляции столицы III Рейха, последние 30 бойцов «Шарлеманя» из 300 прибывших в Берлин покинули бункер Рейхсканцелярии, где, кроме них, уже не оставалось никого живого. Наряду с французами Рейхстаг обороняли эстонские СС. Кроме того, в обороне Берлина приняли участие литовцы, латыши, испанцы и венгры.
Члены французской дивизии СС «Шарлемань» перед отправкой на фронт. Фото: www.globallookpress.com
Латыши в составе 54-й эскадрильи истребителей обороняли от советской авиации берлинское небо. Латышские легионеры продолжали сражаться за Третий рейх и уже мертвого Гитлера даже тогда, когда немецкие нацисты прекратили борьбу. 1 мая батальон XV дивизии СС под командованием оберштурмфюрера Нейландса продолжал защищать Рейхсканцелярию. Известный российский историк В.М. Фалин отмечал:
Берлин пал 2 мая, а "местные бои" закончились в нем десятью днями спустя… В Берлине сопротивление советским войскам оказывали эсэсовские части из 15 государств. Там действовали, наряду с немцами, норвежские, датские, бельгийские, голландские, люксембургские нацисты ».
По словам французского эсэсовца А. Фенье: «Здесь на последнюю встречу собралась вся Европа », и, как всегда, против России.
Свою роль в обороне Берлина сыграли и украинские националисты. 25 сентября 1944 г. С. Бандера, Я. Стецько, А. Мельник и ещё 300 украинских националистов были освобождены нацистами из концлагеря Заксенхаузен вблизи Берлина, куда их в свое время поместили нацисты за слишком рьяную агитацию за создание «Незалежной Украиньской державы». В 1945 г. Бандера и Мельник получили от нацистского руководства указание собрать всех украинских националистов в районе Берлина и защищать город от наступающих частей Красной Армии. Бандера создал украинские подразделения в составе фольксштурма, а сам скрылся в Веймаре. Кроме того, в районе Берлина действовало несколько украинских групп ПВО (2,5 тыс. человек). Половину III роты 87-го гренадерского полка СС «Курмарк» составляли украинцы, резервисты XIV гренадерской дивизии войск СС «Галичина».
Однако не только европейцы приняли участие в берлинском сражении на стороне Гитлера. Исследователь М. Демиденков пишет:
Когда в мае 1945 года наши войска вели бои на подступах к Рейхсканцелярии, их удивило то, что они наталкивались на трупы азиатов - тибетцев. Об этом писалось в 50-х годах, правда, мельком, и упоминалось как курьез. Тибетцы бились до последнего патрона, своих раненых пристреливали, в плен не сдавались. Ни одного живого тибетца в форме СС не осталось ».
В воспоминаниях ветеранов Великой Отечественной войны встречаются сведения, что после падения Берлина в Рейхсканцелярии были обнаружены трупы в довольно странной форме: покрой был повседневным войск СС (не полевой), но цвет был тёмно-коричневый, а в петлицах не было рун. Убитые явно были азиатами и резко выраженными монголоидами с довольно тёмной кожей. Погибли они, судя по всему, в бою.
Следует отметить, что нацисты провели несколько экспедиций в Тибет по линии Анэнербе и установили крепкие, дружеские отношения и военный союз с руководством одного из крупнейших религиозных течений Тибета. Между Тибетом и Берлином были установлены постоянная радиосвязь и воздушный мост, в Тибете осталась небольшая немецкая миссия и рота охраны из войск СС.
В мае 1945 года наш народ сокрушил не просто военного противника, не просто нацистскую Германию. Была побеждена нацистская Европа, очередной Евросоюз, до этого создаваемый Карлом Шведским и Наполеоном. Как здесь не вспомнить вечные строки А.С. Пушкина?
Шли же племена,
Бедой России угрожая;
Не вся ль Европа тут была?
А чья звезда ее вела!..
Но стали ж мы пятою твердой
И грудью приняли напор
Племен, послушных воле гордой,
И равен был неравный спор.
Но не менее актуальными становится сегодня следующая строфа из того же стихотворения:
Свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русский штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь
- Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!
Даже борьба за Сталинград уступает боям за Берлин по основным количественным и качественным показателям: численности вовлеченных в бои войск, количеству участвующей боевой техники, а также размерам города и характеру его застройки. В какой-то мере со штурмом Берлина сравним штурм Будапешта в январе-феврале и Кенигсберга в апреле 1945 года. Сражения современности, например бои за Бейрут в 1982 году, остаются бледной тенью грандиозных схваток Второй мировой.
Запечатанные «штрассе»
На подготовку Берлина к обороне у немцев было 2,5 месяца, в течение которых фронт стоял на Одере, в 70 км от города. Эта подготовка отнюдь не носила характера импровизации. Немцы разработали целую систему превращения своих и чужих городов в «фестунги» — крепости. Это стратегия, которой придерживался Гитлер во второй половине войны. Города-«крепости» должны были обороняться в изоляции, снабжаемые по воздуху. Их цель — удержание узлов дорог и других важных пунктов.
Берлинские укрепления апреля-мая 1945-го достаточно типичны для немецких «фестунгов» — массивные баррикады, а также подготовленные для обороны жилые и административные постройки. Баррикады в Германии сооружались на промышленном уровне и не имели ничего общего с грудами хлама, которыми перегораживают улицы в период революционных волнений. Берлинские, как правило, имели 2−2,5 м в высоту и 2−2,2 м в толщину. Сооружались они из дерева, камня, иногда рельс и фасонного железа. Подобная баррикада легко выдерживала выстрелы танковых пушек и даже дивизионной артиллерии калибром 76−122 мм.
Часть улиц полностью перегородили баррикадами, не оставив даже проезда. По основным магистралям баррикады все же имели трехметровой ширины проезд, подготовленный к быстрому закрытию вагоном с землей, камнями и другими материалами. Подходы к баррикадам минировались. Нельзя сказать, что эти берлинские укрепления были шедевром инженерного искусства. Вот в районе Бреслау советские войска сталкивались с поистине циклопическими баррикадами, целиком отлитыми из бетона. В их конструкции предусматривались огромные подвижные части, сбрасываемые поперек проезда. В Берлине же ничего подобного не встречалось. Причина достаточно проста: немецкие военачальники считали, что судьба города решится на Одерском фронте. Соответственно, основные усилия инженерных войск были сосредоточены именно там, на Зееловских высотах и на периметре советского Кюстринского плацдарма.
Рота неподвижных танков
Подходы к мостам через каналы и выходы с мостов также имели баррикады. В зданиях, которым предстояло стать опорными пунктами обороны, закладывали кирпичом оконные проемы. В кладке оставляли одну-две амбразуры для ведения огня из стрелкового оружия и противотанковых гранатометов — фаустпатронов. Разумеется, не все берлинские дома претерпели такую перестройку. Но Рейхстаг, например, подготовили к обороне хорошо: огромные окна здания германского парламента были замурованы.
Одной из «находок» немцев в обороне своей столицы стала танковая рота «Берлин», собранная из не способных к самостоятельному передвижению танков. Их вкопали на перекрестках улиц и использовали как неподвижные огневые точки на западе и на востоке города. Всего в состав роты «Берлин» входило 10 танков «Пантера» и 12 танков Pz.IV.
Помимо специальных оборонительных сооружений в городе существовали объекты ПВО, пригодные для наземных сражений. Речь идет в первую очередь о так называемых флактурмах — массивных бетонных башнях высотой около 40 м, на крыше которых оборудовались установки зенитных орудий до 128-мм калибра. В Берлине построили три таких гигантских сооружения. Это Flakturm I в районе зоопарка, Flakturm II во Фридрихсхайне на востоке города и Flakturm III в Гумбольтхайне на севере. (О зенитных башнях Третьего рейха «ПМ» подробно писала в № 3 за 2009 год. — Прим. ред.)
Силы «крепости Берлин»
Однако любые инженерные сооружения абсолютно бесполезны, если их некому оборонять. Это и стало для немцев самой большой проблемой. В советское время число защитников столицы Рейха обычно оценивалось в 200 000 человек. Однако эта цифра представляется сильно завышенной. Показания последнего коменданта Берлина генерала Вейдлинга и других пленных офицеров берлинского гарнизона приводят к цифре в 100−120 тысяч человек и 50−60 танков на начало штурма. Для обороны Берлина такого количества защитников оказалось явно недостаточно. Профессионалам это было очевидно с самого начала. В сводке обобщенного боевого опыта штурмовавшей город 8-й гвардейской армии указывалось: «Для обороны такого крупного города, окруженного со всех сторон, не было достаточно сил, чтобы оборонять каждое здание, как это имело место в других городах, поэтому противник оборонял главным образом группы кварталов, а внутри них отдельные здания и объекты…» Советские войска, штурмовавшие Берлин, насчитывали, по данным на 26 апреля 1945 года, 464 000 человек и около 1500 танков. В штурме города участвовали 1-я и 2-я гвардейские танковые армии, 3-я и 5-я ударные армии, 8-я гвардейская армия (все — 1-й Белорусский фронт), а также 3-я гвардейская танковая и часть сил 28-й армии (1-й Украинский фронт). В последние два дня штурма в боях участвовали части 1-й Польской армии.
Эвакуированная взрывчатка
Одна из загадок боев за Берлин — сохранение в целости и сохранности многих мостов через Шпрее и Ландвер-канал. Учитывая, что берега Шпрее в центре Берлина были одеты камнем, форсирование реки вне мостов стало бы непростой задачей. Разгадку дали показания генерала Вейдлинга в советском плену. Он вспоминал: «Ни один из мостов не был подготовлен к взрыву. Геббельс поручил это организации ‘Шпур", в связи с тем что при взрывах мостов воинскими частями причинялся хозяйственный ущерб окружающим владениям. Оказалось, что все материалы для подготовки мостов к взрыву, а также заготовленные для этого боеприпасы были вывезены из Берлина при эвакуации учреждений ‘Шпур». Необходимо отметить, что это касалось мостов в центральной части города. На окраинах все обстояло иначе. Так, например, все мосты через канал Берлин-Шпандауэр-Шиффартс в северной части города были взорваны. Войскам 3-й ударной армии и 2-й гвардейской танковой армии пришлось наводить переправы. В целом можно отметить, что первые дни борьбы за Берлин связаны с форсированием водных преград на его окраинах.
В гущу кварталов
К 27 апреля советские войска в основном преодолели районы с малоэтажной и разреженной застройкой и углубились в плотно застроенные центральные районы Берлина. Наступающие с разных направлений советские танковые и общевойсковые армии нацеливались на одну точку в центре города — Рейхстаг. Он в 1945 году уже давно утратил свое политическое значение и имел условную ценность как военный объект. Однако именно Рейхстаг фигурирует в приказах как цель наступления советских соединений и объединений. В любом случае, двигаясь с разных сторон к Рейхстагу, войска Красной армии создавали угрозу бункеру фюрера под Рейхсканцелярией.
Центральной фигурой в уличных боях стала штурмовая группа. Директивой Жукова рекомендовалось включать в состав штурмовых отрядов 8−12 орудий калибром от 45 до 203 мм, 4−6 минометов 82−120 мм. В штурмовые группы входили саперы и «химики» с дымовыми шашками и огнеметами. Танки тоже стали неизменными участниками этих групп. Хорошо известно, что их основным врагом в городских боях в 1945 году стало ручное противотанковое оружие — фауст-патроны. Незадолго до Берлинской операции в войсках проводились эксперименты по экранированию танков. Однако положительного результата они не дали: даже при подрыве гранаты фаустпатрона на экране броня танка пробивалась. Тем не менее в некоторых частях экраны все же устанавливались — скорее для психологической поддержки экипажа, нежели для реальной защиты.
Сожгли ли «фаустники» танковые армии?
Потери танковых армий в боях за город можно оценить как умеренные, особенно в сравнении с боями на открытой местности против танков и противотанковой артиллерии. Так, 2-я гвардейская танковая армия Богданова в боях за город потеряла от фаустпатронов около 70 танков. При этом она действовала в отрыве от общевойсковых армий, опираясь только на свою мотопехоту. Доля подбитых «фаустниками» танков в других армиях была меньше. Всего за время уличных боев в Берлине с 22 апреля по 2 мая армия Богданова потеряла безвозвратно 104 танка и САУ (16% численности парка боевых машин к началу операции). 1-я гвардейская танковая армия Катукова за время уличных боев тоже потеряла безвозвратно 104 бронеединицы (15% боевых машин, находившихся в строю к началу операции). 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко в самом Берлине с 23 апреля по 2 мая безвозвратно потеряла 99 танков и 15 САУ (23%). Общие потери Красной армии от фаустпатронов в Берлине можно оценить в 200−250 танков и САУ из почти 1800, потерянных за операцию в целом. Одним словом, говорить о том, что советские танковые армии были сожжены «фаустниками» в Берлине, нет никаких оснований.
Однако в любом случае массовое использование фаустпатронов затруднило использование танков, и, если бы советские войска полагались только на бронетехнику, бои за город стали бы куда более кровавыми. Надо отметить, что фаустпатроны применялись немцами не только против танков, но и против пехоты. Вынужденные идти впереди бронетехники пехотинцы попадали под град выстрелов «фаустников». Поэтому неоценимую помощь в штурме оказала ствольная и реактивная артиллерия. Специфика городских боев заставляла ставить дивизионную и приданную артиллерию на прямую наводку. Как ни парадоксально это звучит, но орудия на прямой наводке оказывались иногда эффективнее танков. В отчете 44-й гвардейской пушечной артиллерийской бригады по Берлинской операции указывалось: «Применение противником ‘панцерфаустов" привело к резкому росту потерь в танках — ограниченная видимость делает их легко уязвимыми. Орудия прямой наводки не страдают этим недостатком, их потери, в сравнении с танками, малы». Это не было голословным заявлением: бригада потеряла в уличных боях всего два орудия, одно из них противник поразил фаустпатроном.
На вооружении бригады состояли 152-мм пушки-гаубицы МЛ-20. Действия артиллеристов можно проиллюстрировать следующим примером. Бой за баррикаду на Сарланд-штрассе начался не слишком успешно. «Фаустники» подбили два танка ИС-2. Тогда орудие 44-й бригады было выставлено на прямую наводку в 180 м от укрепления. Выпустив 12 снарядов, артиллеристы пробили в баррикаде проход и уничтожили ее гарнизон. Орудия бригады применялись также для разрушения превращенных в опорные пункты зданий.
Из «катюши» прямой наводкой
Выше уже говорилось, что берлинский гарнизон оборонял лишь некоторые здания. Если такой опорный пункт не удавалось взять штурмовой группой, его просто разрушала артиллерия прямой наводки. Так, от одного опорного пункта к другому, штурмующие шли к центру города. В конце концов на прямую наводку стали ставить даже «катюши». Рамы крупнокалиберных реактивных снарядов М-31 устанавливали в домах на подоконниках и стреляли по строениям напротив. Оптимальной считалась дистанция в 100−150 м. Снаряд успевал разогнаться, проламывал стену и взрывался уже внутри здания. Это приводило к обрушению перегородок и перекрытий и, как следствие, гибели гарнизона. На меньших дистанциях стена не пробивалась и дело ограничивалось трещинами на фасаде. Именно здесь кроется один из ответов на вопрос о том, почему к Рейхстагу первой вышла 3-я ударная армия Кузнецова. Части этой армии проложили себе путь по берлинским улицам 150 выпущенными прямой наводкой снарядами М-31УК (улучшенной кучности). Другие армии также расстреляли по нескольку десятков снарядов М-31 с прямой наводки.
К победе — напролом!
Еще одним «разрушителем зданий» стала тяжелая артиллерия. Как указывалось в докладе о действиях артиллерии 1-го Белорусского фронта, «в боях за крепость Познань и в Берлинской операции, как в ходе самой операции, так и особенно в боях за город Берлин, артиллерия большой и особой мощности имела решающее значение». Всего в ходе штурма германской столицы на прямую наводку выставили 38 орудий большой мощности, то есть 203-мм гаубиц Б-4 образца 1931 года. Эти мощные орудия на гусеничном ходу часто мелькают в кинохронике, посвященной боям за германскую столицу. Действовали расчеты Б-4 смело, даже дерзко. Например, одно из орудий было установлено на перекрестке Лиден-штрассе и Риттер-штрассе в 100−150 м от противника. Шести выпущенных снарядов хватило, чтобы разрушить подготовленный к обороне дом. Доворачивая орудие, командир батареи разрушил еще три каменных здания.
В Берлине нашлось только одно строение, выдержавшее удар Б-4, — это была зенитная башня ПВО Flakturm am Zoo, она же Flakturm I. В район берлинского зоопарка вышли части 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий. Башня оказалась для них крепким орешком. Обстрел ее 152-мм артиллерией был совершенно безрезультатным. Тогда по флактурму прямой наводкой выпустили 105 бетонобойных снарядов 203-мм калибра. В результате был развален угол башни, но она продолжала жить вплоть до капитуляции гарнизона. До последнего момента в ней располагался командный пункт Вейдлинга. Башни ПВО в Гумбольтхайне и Фридрисхайне наши войска обошли, и до капитуляции эти сооружения оставались на контролируемой немцами территории города.
Гарнизону Flakturm am Zoo в какой-то мере повезло. Башня не попала под огонь советской артиллерии особой мощности, 280-мм мортир Бр-5 и 305-мм гаубиц Бр-18 образца 1939 года. Эти орудия на прямую наводку уже никто не ставил. Они вели огонь с позиций в 7−10 км от поля боя. 8-й гвардейской армии был придан 34-й отдельный дивизион особой мощности. Его 280-мм мортиры в последние дни штурма Берлина били по Потсдамскому вокзалу. Два таких снаряда пробили асфальт улицы, перекрытия и взорвались в подземных залах вокзала, находившихся на глубине 15 м.
Почему не «размазали» Гитлера?
Три дивизиона 280-мм и 305-мм орудий были сосредоточены в 5-й ударной армии. Армия Берзарина наступала справа от армии Чуйкова в историческом центре Берлина. Тяжелые орудия использовались для разрушения прочных каменных зданий. Дивизион 280-мм мортир бил по зданию гестапо, выпустил более сотни снарядов и добился шести прямых попаданий. Дивизион 305-мм гаубиц только в предпоследний день штурма, 1 мая, расстрелял 110 снарядов. По сути, только отсутствие точной информации о местоположении бункера фюрера мешало досрочному завершению боев. У советской тяжелой артиллерии были технические возможности похоронить Гитлера и его свиту в бункере или даже размазать их тонким слоем по лабиринтам последнего убежища «бесноватого фюрера».
Именно армия Берзарина, наступая в направлении Рейхстага, ближе всего подошла к бункеру Гитлера. Это вызвало последний всплеск активности люфтваффе в боях за город. 29 апреля группы штурмовиков ФВ-190 и реактивных истребителей Ме-262 атаковали боевые порядки войск 5-й ударной армии. Реактивные мессершмиты принадлежали к I группе эскадры JG7 из ПВО Рейха, однако ощутимо повлиять на ход боевых действий они уже не могли. На следующий день, 30 апреля, фюрер покончил жизнь самоубийством. Утром 2 мая берлинский гарнизон капитулировал.
Общие потери двух фронтов в битве за Берлин можно оценить в 50−60 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Оправданы ли были эти потери? Безусловно. Падение Берлина и смерть Гитлера означали деморализацию германской армии и ее капитуляцию. Несомненно, что без активного использования разнообразной техники потери советских войск в уличных боях оказались бы намного выше.
Алексей Исаев — кандидат исторических наук, автор многих книг по истории Великой Отечественной войны